Жила-была портниха. Параскевой Никитичной звали. Такие платья шить умела – глаз не отвести! И рюши соберет из непослушной ткани, и кружева воздушные пришьет, и вышивку разноцветную по подолу пустит… Одним словом, мастерица. Был только у Параскевы Никитичны малюсенький недостаток. Ну, это, конечно, она считала, что малюсенький, а люди думали иначе. Ворчать любила портниха. Хлебом ее не корми, а дай на жизнь пожаловаться. Бывало, придут к ней подруженьки, сядут в садочке чай пить, а Параскева Никитична как давай ворчать:

— Яблок в этом году совсем мало. А, смородины! Смородины-то вообще с гулькин нос… Эка напасть… Ох, горе-горюшко…

Подруженьки только плечами пожимают:

— Что ты, Параскева Никитична! Хороший урожай у тебя в этом году, не придумывай!

Но, портниха их не слушает, а ворчит еще пуще:

— Вот в том году хороший был, а в этом – совсем беда.  А, розы мои видали, подруженьки? Под окном посадила три куста. Так они не успеют распуститься, как тут же вянут. Что с ними делать прикажете? И на что я их поливаю, окаянных?!

Только вздыхают гостьи портнихи. Уж они-то знают, от чего у Параскевы Никитичны даже цветы вянут, да молоко парное киснет в миг. Никто ее ворчания слушать не может, никто ее жалоб снести не в силах. Вот и они – посидят минутку и домой собираются.

Так и жила Параскева Никитична, пока к ней гончар из соседнего королевства свататься не пришел, прознав, что в этих краях мастерица-умелица живет.

— Я, — говорит Прохор Никонорович, — тоже мастер хоть куда. Давай вместе жить-поживать, чем мы с тобой не пара?                                                                       

Глянула на него портниха – хорош женишок, сказать нечего. А кувшины какие чудесные делать умеет! Словом,  так Параскеве Никитичне замуж захотелось, что побежала она к подруженькам советоваться:

— Помогите, голубушки! Научите, как быть! Ежели он – женишок, узнает о моем малюсеньком недостатке – беда! В жизни с ворчливой бабой жить не станет! Зачем оно ему? Он вон какой видный, невесту себе другую быстро подыщет!

Кивают подруженьки, брови хмурят – чем помочь портнихе думают.

— А, ты, Параскева Никитична, — говорит одна, — молчи себе и рта не открывай. Авось, и не заметит он, какая ты ворчунья.

— Точно-точно! – вторят остальные, — молчи да улыбайся себе!

Не понравился совет портнихе – молчать она меньше всего любила, да делать нечего. К слову сказать, и женишок-то не больно разговорчивый попался. Тоже – молчит да улыбается. Идет неделя, идет другая… Наконец, Параскева Никитична не выдержала:

— Ну что, — спрашивает, — не передумал жениться?

Прохор Никонорович головой замотал:

— Не передумал!

Так они вместе жить и стали. Тут надо бы написать, что все у них как в сказке сложилось, да врать нехорошо!  Женишок на деле оказался таким ворчуном, что только Параскева Никитична его переворчать и могла, а больше никому этого не удавалось! От того он и молчаливым ходил, пока сватался – как и портниха, знал о своем малюсеньком недостатке.

Стали супруги изводить друг друга с утра до ночи. То Параскеве Никитичне не нравится, как Прохор Никонорович крышу починил, то Прохор Никонорович возмущается, что у Параскевы Никитичны блины пригорели.

— Эх, знал бы, что ты такая ворчунья, не женился бы! – кричал в сердцах гончар.

— Знала бы, какой ты ворчун, сама бы замуж не пошла – не уступала портниха.

Ругаться-то они ругались, да жить как-то надо.

— А давай,- предложила Параскева Никитична, — молчать, как раньше. Перестанем разговаривать и дело с концом!

— Давай, — обрадовался гончар.

Стало в доме их тихо, да проблем только прибавилось. Просит у жены Прохор Никонорович молока, а она квас ему льет. Она ему в сторону погреба кивает, мол, почини уж замок старый, а он за квашеной капусткой спускается…

— Уж лучше ворчать давай, — махнула рукой портниха.

— Разве ж это выход? – нахмурился гончар.

Подумал он немного о чем-то, бороду свою длинную пригладил, и говорит:

— А, давай-ка, женушка, с недостатком нашим малюсеньким бороться. Авось, одолеем его, проклятого!

И придумал гончар вот что. Как только он ворчать станет, жена пусть его горшки да кувшины глиняные бьет. Те самые, над которыми он с утра до ночи трудится.

— Тогда и ты платья мои режь, — решила портниха, — те, что неделями шью, не разгибая спину!

На том и порешили. Но, не успело и пяти минут пройти, как Параскева Никитична заворчала:

— Экий ты, муженек, ленивый! Все жду, когда ж ты крышу нашу подлатаешь, а тебе до нее и дела нет!

Сказала, и сама охнула! Все думает, сейчас Прохор Никонорович за ножницы схватится, да платье ее порежет на лоскуточки. А, платье она для подруженьки дорогой шила, три недели почти не спала! Зажмурилась портниха, а муженек вздыхает:

— Ладно уж, прощу на этот раз… Жалко мне тебя, что я не знаю разве, сколько ты над этим платьем работала?..

От такого милосердия Параскева Никитична даже слезу обронила. Она-то думала, сейчас с ней муженек поквитается…

Только не успела та самая слезинка на пол упасть, как Прохор Никонорович заворчал:

— Эх ты, кулема, пока стоишь тут и болтаешь, у тебя опять в печи пироги горят!

Только эти слова с уст его сорвались, понял гончар, что теперь будет… Эх, не уцелеет кувшин, который он на именины брату готовил…

— Ладно уж, — буркнула портниха, — хоть и ворчишь ты, муженек, да по делу. Про пироги-то я и правда позабыла.

— И кувшин что ли не разобьешь? – изумился гончар.

— Нет, конечно, — пожала плечами Параскева Никитична, — я же видела, с какой любовью ты его делал…

Тут уж и Прохор Никонорович от радости да умиления жену неожиданно похвалил:

— Хоть ты и ворчливая, Параскева Никитична, а баба все равно хорошая! Сердечная!

Так они и стали прощать друг друга, да малюсенькие недостатки друг друга терпеть. Месяц проходит, другой… Зашли как-то к портнихе подруженьки в гости, а у той и розы под окном цветут-расцветают и молоко парное не киснет. Вот теперь уж сказочки конец, а кто слушал – молодец!

Наталия Климова

http://elefteria.ru/skazka-pro-vorchlivuyu-portnihu-i-gonchara/