Сказываю вам,
что так на небесах более радости
будет об одном грешнике кающемся…
Евангелие от Луки, 15:7

Появился на свет маленький человечек. Сначала новый мир испугал его, и он заплакал. Это были слезы страха. Потом он узнал родной голос мамы и успокоился. Шли дни, и он уже улыбкой отвечал на ее улыбку.

Как-то ранним утром он стал разглядывать росинки на цветах, на травинках. Они светились, отражая солнечные лучи. Каждая росинка сама как бы превращалась в маленькое солнце. Это созерцание было так поразительно, что у него самого из восторженных глаз выкатились крохотные росинки-слезинки. Только роса в саду скоро испарилась, не оставив и следа, а его слёзки превратились в маленькие бриллиантики. Они изумительно переливались всеми цветами радуги, будто солнце изнутри озаряло их.

В другой раз он увидел в окно, как из гнезда выпал беспомощный птенец. Птенчик жалобно пищал, пытался взлететь, крылышки у него ещё не выросли.

Мальчуган, еле-еле сам умея ходить, вышел из дома, чтобы помочь упавшему, но когда спустился с крыльца, то увидел облизывающегося чёрного кота, а рядом трепещущие пушинки.

И опять несколько слезинок-бриллиантиков скатились из его глаз. Родители бережно хранили эти сокровища. Иногда они устраивали для себя праздник: доставали бриллианты и любовались ими. Они никому их не показывали, никому не говорили, что их сынок порой плачет обыкновенными слезами — слезами обиды, каприза, а порой — драгоценными. Это была их тайна.

Они боялись, что злые люди похитят их сына и потому ни с кем не давали ему играть, боясь, что тайна будет открыта.

И мама, и папа окружили своё дитя заботой, буквально носили его на руках.

Мальчик вскоре привык к такому царственному почитанию. Ему стало казаться, что весь мир создан для него и все — его подданные. Он привык повелевать, становясь всё надменнее и холоднее. Родители видели, как меняется сын, но уже ничего не могли поделать. Им казалось, что он навсегда разучился плакать даже обыкновенными слезами. Это глубоко огорчало их. Ведь когда-то это был такой чуткий малыш.

Шли годы. Силы родителей иссякали, они старились. Их надежды, что сын будет им помощником и защитой в старости и болезнях, давно растаяли, как утренняя роса. Сын был чёрств и равнодушен ко всем, кроме себя. Он на всех поглядывал свысока, как на рабов, никого не любя, никому не сочувствуя. Сердце его окаменело.

Ни одной слезинки не проронил он, стоя у гроба своего отца. Только задумался о чём-то.

Когда умирающая мать попросила сына дать ей воды, тот поморщился, но принёс. Подавая, он невольно обратил внимание, как её трясущиеся руки никак не могли удержать стакан. Вода из него расплёскивалась, а сам стакан звонко ударялся об её зубы. Он впервые внимательно посмотрел на бугры, которые появились на когда-то нежных руках. Сколько же они переделали работы, заботясь о нём?

И вот теперь эти руки не могут сами даже удержать стакан.

Сын взял его и бережно поднёс к ней.

Она удивлённо и благодарно взглянула на него. Глаза её увлажнились.

Ему пришла мысль, что скоро он останется один на всем свете, и никто в мире больше не будет любить его так, как любила мать.

Он пожалел, что никогда в жизни ничем ни разу не порадовал её, не согрел добрым словом или заботой.

Она жила для него, а для кого жил он? Она была для него матерью, а был ли он для неё сыном?

Вдруг глаза его затуманились, и что-то упало в стакан. Это был маленький бриллиант.

ИСТОЧНИК:  https://azbyka.ru/fiction/detyam-o-slove/#n3