Старец Паисий Святогорец пишет о смирении очень просто: «Бог гордым противится, смиренным дает благодать (Иак. 4:6). Поэтому смиренный означает имеющий благодать!»

У нас сегодня занятие для смиренных. Кто-нибудь из вас мог бы дать определение смирения? Пожалуйста, богословы.

–  Осознание своей меры, меры своих сил. Осознание их недостатка.

–  Почитание себя ниже других.

– Тепло, близко к истине.

– Преподобный Серафим Саровский писал, что смирение – это видение себя таким, какой ты есть. Да, это вообще очень сложное упражнение – увидеть себя подлинного.

– Смирение – от слова «мир». Это приобретение мира в душе.

– Да, это один из плодов смирения.

– Это дар, который дается с неба.

– О, это ближе всего! Смирение – это дар с неба. Смирение – это не душевная добродетель, не телесная, а духовная. Она даже не присуща человеку – по естеству, по плоти, по душе – по естественной природе. А вот сверхъестественная природа – это уже смирение. Это то, чего Адаму не хватало. Почему дьявол снизошел с неба? Обладатель противоположной страсти – гордости – дьявол. А Иоанн Лествичник вообще очень интересно рассуждает. «Я, – говорит, – всю жизнь спрашивал разных людей: что такое смирение? И никто не мог дать ответа. И я понял, что это такая добродетель, которую невозможно никак определить. Она вне человеческого разума, поскольку это благодать, которая дана от Бога». «Никакое слово не может изъяснить его качество», – пишет Иоанн Лествичник.

По словам святителя Игнатия (Брянчанинова), «смирение – залог в сердце, святое, безыменное сердечное свойство, божественный навык, рождающийся неприметным образом в душе, от исполнения евангельских заповедей»; это «есть евангельская добродетель, совокупляющая силы человека воедино миром Христовым, превысшая человеческого постижения»; «смирение есть неизьяснимая Благодать Божия, непостижимо постигаемая одним духовным ощущением души».

Старец Паисий Святогорец пишет о смирении очень просто: «Разве в Евангелии не говорится: «Бог гордым противится, смиренным же дает благодать»? Так уж Бог определил. «Смиренный» означает «имеющий благодать»!»

Видите, как все красиво, понятно. Если есть благодать на человеке, значит, он смиренный. А нет благодати, причем у него может быть множество других достоинств, – и он уже не может быть смиренным.

Старец  Иосиф  Ватопедский  также говорит о непостижимости смирения: «Что такое смирение? Ответ на этот вопрос превосходит человеческие пределы и критерии понимания. Это не просто добродетель, что лежала бы в сфере человеческих понятий, но нечто сверхьестественное, что можно описать только тому, кто просвещен сиянием Благодати Божией. Смирение есть образ и подобие свойств божественных и справедливо было названо теми, кто достиг обожения, «облачением и одеянием Божества».

Святитель Игнатий (Брянчанинов) пишет о том, в чем заключается добродетель смирения: «Страх Божий. Ощущение его при молитве. Боязнь, рождающаяся при особенно чистой молитве, когда особенно сильно ощущаются npucymcmвиe и величие Божии, чтоб не исчезнуть и не обратиться в ничто. Глубокое познание своего ничтожества. Изменение взора на ближних, причем они, без всякого принуждения, кажутся так смирившемуся, превосходнее его по всем отношениям. Явление простодушия от живой веры. Ненависть к похвале человеческой. Постоянное обвинение и укорение себя».

Каков смиренный человек? Послушаем преподобного Иоанна Лествичника: «Я том, кто совокупляется со смирением, не бывает ни следа ненависти, ни вида прекословия. Кто с добродетелью смиренномудрия соединился браком, тот кроток, приветлив, удобоумилен, паче же всего тих, благопокорлив, беспечален, бодр, неленостен и – что много говорить – безстрастен». «Смиренномудрый всегда гнушается воли своей, как погрешительной, даже в прошениях своих ко Господу: он с несомненной верою научается должному и принимает оное, не по жительству учителя внимая, но возложив попечение на Бога, Который и через ослицу научил Валаама должному. И хотя такой делатель ece по воле Божией и делает, и мыслит, и говорит, но никогда не доверяет себе; ибо для смиренного тягость и жало – верить самому себе».

Святитель Иаков  Низибийский  в «Слове о смирении» пишет: «Смиренный любезен во всем; слова его сладки, на лице написана веселость. Во всем находит он радость. Смиренных украшает любовь; ибо они умеют ходить во свете ея. Кроткие и смиренные сохраняют себя от всякаго зла, и благость сердца отражается на светлом лице их. Говорят ли они? все слова их пристойны. Смеются ли? смех их не слышен. Смиренный боится презирать других, ибо презрение есть порождение ненависти.(…) Смиренный поставляет себя ниже других, но сердце его обитает в вышних, и мысли носятся там, где хранятся его сокровища. Он смотрит в землю, но взор ума его устремлен выспрь, на красоту неба. Он всегда опасается, чтобы как-нибудь не слетело с языка мстительное слово в порицание кого-нибудь. Смиренный привержен к закону Господню, и в нем находит врачевство потребное для души своей. Он радуется о счастии ближняго своего и заботится о нем, как о себе самом».

Святитель Игнатий (Брянчанинов) пишет: «Смиренный неспособен иметь злобы и ненависти: он не имеет врагов. Если кто из человеков причиняет ему обиды – он видит в этом человеке орудие правосудия, или Промысла Божия. Смиренный предает себя всецело воле Божией. Смиренный живет не своею собственною жизнью, но Богом. Смиренный чужд самонадеянности, и потому он непрестанно ищет помощи Божией, непрестанно пребывает в молитве».

А Авва Пимен так описывает смиренномудрие: «Оно не имеет языка говоритъ о ком-нибудь как безпечном или противоречить кому, утруждающему его; не имеет глаз, чтобы видеть недостатки другого или примечать за кем-нибудь; не имеет ушей слышать, что неполезно душе его; не имеет дела с кем-нибудь, кроме своих грехов; но смиренномудрый со всеми миролюбив по заповеди Божией, а не по какому-либо пристрастию».

Смиренный человек не оправдывается, если на него возводят клевету. «Кто со смирением терпит возводимые на него обвинения, тот достиг совершенства, – пишет Исаак Сирин, – и ему удивляются святые Ангелы. Ибо никакая иная добродетель не будет столь высока и неудобоисполнима. Кто истинно смиренномудр, тот, будучи онеправдован, не возмущается и не говорит в свою защиту о том, в чем онеправдован, но принимает клевету как истину и не старается уверять людей, что оклеветан, а просит прощения».

Древний Патерик повествует о преподобном Макарии Великом. Как-то раз он был оклеветан в том, что от него должна родить некая девица. Преподобный Макарий  Великий   не стал оправдываться, но сказал себе: «Макарий! вот ты нашел себе жену: нужно побольше работать, чтобы кормить ее. И я работал ночь и день – и посылал ей. Когда же наступило время родить, она оставалась много дней в муках и не рожала. Говорят ей: что это значит? Она отвечала: знаю, я оклеветала отшельника и ложно обвинила его. (…) Прислужник, пришедши ко мне, радовался и говорил: девица не могла родить, пока не призналась, говоря: не монах имел дело, но солгала на него. И вот все селение хочет идти сюда и раскаяться пред тобою. Я, услышав о сем, чтобы не беспокоили меня люди, встал и убежал в Скит».

О том, как думает смиренный человек, можно прочесть в дневнике убиенного иеромонаха Василия (Рослякова; 1960–1993) из Оптиной пустыни: «Ты видишь, что все вокруг достойнее тебя, честнее, праведнее, смиреннее, чище. И радостно от того, что они не презирают тебя, последнего, убогого, не гнушаются общением с тобою, но разговаривают с тобою, как с равным, рядом с тобою сидят за столом, вместе с тобою ходят в храм и никогда ни делом, ни словом, ни взглядом не позволяют себе указать на твое недостоинство и нечистоту. Но терпят тебя рядом с собою, покрывают недостатки, ошибки, грехи, милосердствуют и даже иногда просят исполнить какое-либо послушание, тем самым оказывая особую честь, оказывая внимание и возводя в достоинство слуги и иногда даже друга.

Господи, они прощают мне скотство мое и обращаются ко мне с просьбой! Это ли не радость, это ли не рай?.. Но все это только помыслы смиренномудрия, а само смирение не живет в окаянном сердце моем».

А вот как определил смирение старец архимандрит Кирилл (Павлов): «Смиренномудрие есть такое состояние души, в котором она, познав всю слабость и нечистоту свою, бывает далеко от всякого высокого мнения о себе, постоянно старается раскрыть в себе доброе, искоренить все злое, но никогда не почитает себя достигшею совершенства и ожидает его от Благодати Божией, а не от собственных усилий»

Ну, отец Кирилл, конечно, – живое смирение. Ни братия, ни я никогда не видели, чтобы он на кого-то гневался или раздражался. Старец явил живое исполнение Евангелия. Достаточно было видеть отца Кирилла, чтобы прийти в духовную норму.

Я, кстати, несколько раз наблюдал, могу засвидетельствовать: как только начиналось осуждение (есть такая нехорошая тема разговоров – перемывать кости архиереям, священникам, обсуждать всякие недостатки, которых всегда много в Церкви) – отец Кирилл сразу же, мгновенно исчезал. Вот стоят кружком, разговаривают, но как только касаются этой темы, отец Кирилл начинал куда-то спешить, молча удалялся.

А теперь посмотрим, как определяется слово «смирение» в словарях. Библейский словарь архимандрита Никифора толкует его так: «Смирение – состояние духа человека, при котором он не высоко думает о себе и целиком полагается на милость Божию», Толковый словарь Ушакова: «Сознание своих недостатков, слабостей, сочетающееся с отсутствием гордости, высокомерия», Толковый словарь Ожегова: «Отcymcmвue гордости, готовность подчиняться чужой воле». Библейская энциклопедия в новой редакции: «Смирение – добродетель, противоположная гордости, и одна из самых главных добродетелей в христианской жизни. Оно состоит в том, что человек не высоко думает о себе, питает в своем сердце духовное убеждение, что ничего своего не имеет, а имеет только то, что дарует Бог, и что он ничего доброго не может сделать без Божией помощи и Благодати; таким образом вменяет себя за ничто и во всем прибегает к милосердию Божию». Словарь синонимов русского языка дает следующие определения смирению: безответность, смиренство, подчинение, обуздание, покорность, кротость, сдерживание, послушливость, укрощение, примирение, безропотность, повиновение, послушание.

Во всех определениях можно найти общее: покорность, подчинение, невысокое о себе мнение.

Смирение встречается во многих русских пословицах и поговорках: «смиренье – Богу угожденье, уму просвещенье, душе спасенье, дому благословенье и людям утешенье», «смиренных Господь духом спасает»

– Батюшка, возвращаясь к определению смирения – «молчание пред обидящими, оставление самооправдания»: по-моему, это в мужчине убивает мужчину. Это все равно что непротивление злу насилием.

– С точки зрения земной – да. Здесь можно вспомнить и о национальной гордости, и о мужской, и о женской, и о гордости профессиональной. Я бы даже сказал, о священнической гордости или архиерейской. Все могут попасть в эту ловушку. «Мне это позволительно». Я знал одного генерала, командующего округом, замминистра обороны. Он делился: «Мне один епископ сказал: «Товарищ генерал, на вашей должности можно делать все». И эта фраза развязала ему руки. Мы с ним дружили, рядом находились наши дома, он исповедовался у меня, и было очень тяжело его переделывать. Он говорил: «Мне ж епископ сказал. Ты кто такой?» Получается, для тебя Евангелие не писано, у тебя совсем другое положение в обществе и пред Богом. Человек очень сильно повредился, у него развилась военная гордость.

Сейчас есть такое либеральное течение среди священства, которое считает, что низкая самооценка у детей при воспитании, у прихожан – это плохо. Дескать, нельзя уничижать человека. Он не должен быть недовольным собою. Такое несчастье посетило нашу Церковь  и такие, я бы сказал, лжеучителя, конечно, очень многим людям головы морочат. Если проследить, эти люди вообще никогда со святоотеческой традицией не были связаны. Может быть, несколько книжек прочитали. И они обычно всегда очень бурно, тяжело относятся к старцам, вообще к людям, которые живут в Духе, в смирении, в чистоте, у них с ними конфликтные отношения. Они им не доверяют.

Святитель Игнатий (Брянчанинов) критикует смиреннословие, выставление смирения напоказ ради одобрения людей. Внешне почтительные действия могут быть свидетельством как смирения, так и человекоугодия: «Есть святой поклон от смирения, от уважения к ближнему, от уважения к образу Божию, от уважения ко Христу в ближнем. И есть поклон порочный, поклон корыстный, поклон человекоугодливый и вместе человеконенавистный».^2І Истинное смирение чуждо человекоугодию: «Высокая душа, душа с надеждою небесною, с презрением к тленным благам мира, неспособна к мелкой человекоугодливости и низкопоклонности».

Ложное смирение проистекает от тщеславия, как об этом пишет святитель Игнатий: «Тщеславие и чада его – ложные наслаждения духовные, действующие в душе, не проникнутой покаянием, созидают призрак смирения. Этим призраком заменяется для души истинное смирение. Призрак истины, заняв собою храмину души, заграждает для самой Истины все входы в душевную храмину. (…) Благодатное смирение невидимо, как невидим Податель его – Бог . Оно закрыто молчанием, простотою, искренностью, непринужденностью, свободою». «Преуспевшие в монашеской жизни стяжавают особенную свободу и простоту сердца».

Преподобный Исаак Сирин предостерегает: «Не всякий, кто по природе скромен и безмолвен, или благоразумен, или кроток, достиг уже степени смиренномудрия. Напротив того, истинно смиренномудр, кто имеет в сокровенности нечто достойное гордости, но не гордится и в помысле своем вменяет это в прах».

Преподобный  Никита  Стифат  пишет о том, что истинное смирение состоит в сокрушении сердца: «Смирение состоит не в наклонении выи, или в распущении волос, или в одеянии неопрятном, грубом и бедном, в чем многие поставляют всю суть добродетели сей, но в сокрушении сердца и смирении духа, как сказал Давид: «…сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит» (Пс. 50:19)».

Старец Паисий Святогорец так пишет о смиреннословии и плодах его: «Самому себя человеку легко укорять, но он с трудом принимает упреки от других. Сам про себя он может говорить: «Я жалкий, самый грешный, самый худший из всех человек», – но при этом от других не может принять ни одного замечания. Когда человек сам спотыкается и падает, пусть ему будет больно, но он не сильно расстраивается. Или если его ударит кто-нибудь из тех, кто его любит, опять же скажет: «Ладно, ничего страшного». Но если его чуть оцарапает или толкнет человек, который ему несимпатичен, вот тогда да! Он станет вопить, делать вид, будто ему больно, что он не может ѳстать!

Когда я жил на Синае, там был мирянин по имени Стратис. Если ты ему кричал: «Господин Стратис!» – он отвечал: «Какой господин? Грешный, грешный Стратис зови». Все говорили: «Какой смиренный человек!» Однажды он проспал утром и не встал вовремя на службу. Кто-то пошел его будить. «Стратис, ты ѳсе спишъ? Уже Шестопсалмие прочитали. Ты, что, не пойдешь на службу?» Он как стал кричать: «Да у меня благочестия больше, чем у тебя! И ты будешь мне говорить, чтобы я шел в церковь?» Кричал, как сумасшедший… Даже схватил ключ от двери – такой большой, как от амбарного замка, – и замахнулся на человека, потому что задели его самолюбие. Люди, которые слышали, как он кричал, потеряли дар речи, ведь все считали его смиренным и брали с него пример. Опозорился Стратис. Видишь, что делается? Сам себя называл грешным, но едва задели его самолюбие, просто озверел!» Святитель Игнатий (Брянчанинов) пишет о том, что ложно смиренный человек перед высшими себя принижает, с младшими же ведет себя бесцеремонно: «Тщеславный сколько низок пред высшим себя, столько нагл, дерзок, бесчеловечен с низшими себя. Ты познаешь тщеславного по особенной способности его клести, к услужливости, ко лжи, ко всему подлому и низкому».

ИСТОЧНИК: https://azbyka.ru/otechnik/antropologiya-i-asketika/vospitanie-dobrodetelej/#0_103