Глава   IX

 

Сила духовной наследственности

 

Рассуждая  о судьбах человеческих, святитель Николай Сербский приходит к весьма печальному выводу: «От Адама до наших дней в красной реке крови кроется черная струя греха. В крови кроется грех, из крови передается грех, через кровь наследуется грех от Адама до наших дней».

Диагноз горький, но правдивый. Кровь издревне символизирует тесную связь поколений, родственные узы, соединяющие предков с потомками. Голос крови —  это не шум кровотока в сосудах, а духовное влияние старших на младших. Причем речь идет как о родителях, бабушках и дедушках, так и о всем биологическом виде  Homosapiens.

Поэтому над головой каждого из нас висят сразу три дамокловых меча – наследственная порча (первородный грех Адама), беззакония собственного рода и личные прегрешения. Они отражаются на телесном, душевном и духовном здоровье посредством многих факторов, в частности духовной наследственности.

Обсудим это подробнее.

 

1.     Мертвые души и живые усопшие

По суровому, но справедливому замечанию святителя Игнатия (Брянчанинова), «мы рождаемся уже убитыми вечною смертью! Мы не чувствуем, что мы убиты, по общему свойству мертвецов не чувствовать своего умерщвления».

Блаженный Диадох, епископ Фотики,

пишет: «Прежде крещения благодать извне направляет душу на добро, а сатана гнездится в самых глубинах ее… С того же момента, как мы возрождаемся в крещениии, бес бывает вне, а благодать внутри… Мы возрождаемся в воде действием Святого и Животворящего Духа, вследствии чего тотчас очищаемся и по душе и по телу… При этом Святой Дух вселяется в нас, а грех (или его отец) изгоняется Им…»

 

Если в дальнейшем человек не сопротивляется греху, не призывает на помощь благодать Божию, не участвует в спасительных Таинствах Церкви и – что хуже всего – сознательно отдает себя во власть нечистой силы, то благодать отступает, и он окончательно губит свою душу. Он льет воду на ту мельницу, которая принадлежит сатане. И тогда, желая того или нет, он взращивает в себе пагубные плоды наследственной порчи – страстность, тленность и смертность (см. гл.V).

Своей нераскаянностью люди снабжают «семя смерти» энергией, и оно кочует из поколения в поколение. Оно растет за наш счет, словно паразит или сорняк, отнимающий силы у культурного растения. Если мы не боремся с духовной смертью, то помогаем ей убивать нас. Вот душа и мертвеет, находясь еще на земле. Кто в столь плачевном, духовно беспросветном и безблагодатном состоянии покидает этот мир, тот попадает прямо в челюсти тьмы. Кто пытается исправиться, получает надежду пребывать во свете Божием. Душа такого человека жива и на земле, и на небе – ведь Бог «не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы» (Лк. 20, 38). А душа грешника, закосневшего в своих пороках, мертва, доколе он не раскается.

 Признаком жизни души служит ее стремление исполнять две главные евангельские заповеди – о любви к Богу и ближнему. Жить – значит любить. Вне любви (прежде всего духовном) мы теряем свою уникальность  и становимся, как прочие земные творения, «вещью» — без индивидуальности, без имени, без лика. Человек погибает душой, когда прекращает любить; он живет, пока сохраняется уникальность его личности, утверждаемая и поддерживаемая любовью. Поэтому апостол Павел и молит, чтобы мы были укоренены и утверждены в любви (см.: Еф. 3, 18)ё. А «Бог есть любовь, и пребывающий в любви, —  благовествует апостол Иоанн Богослов, — пребывает в Боге, и Бог в нем» (1 Ин. 4, 16).

Митрополит Антоний Сурожский определяет грех как « потерю человеком контакта с собственной своей глубиной». В сущности человек – неисчерпаемый образ Божий. А живет зачастую поверхностно, исключительно мелкими чувствами и понятиями. И это вместо того , «чтобы жить из глубины, действовать из сердцевины своего бытия». Подчас мы реагируем на разные события по типу зеркала, которое отражает световые лучи. Мы не излучаем свет, а «живем отраженной жизнью… Первый и основной грех – поверхностность, потеря глубины… Живя на поверхности собственной жизни, человек теряет контакт с Самим Богом… становится чужим и для своего ближнего».

 Владыка Антоний Сурожский приводит поразительный пример такой духовно мертвой жизни потерявшего себя человека: «Ученый, творческий, одаренный человек умер; его схоронили. У него был сын в сумашедшем доме, юноша, не достигший еще двадцати лет. Его мать сообщила ему о смерти отца. Он рассмеялся и ответил: «Неправда! Он не мог умереть!» Истощивши все свои объяснения, мать привела его ко мне, чтобы я ему растолковал, что его отец на самом деле умер. Прежде чем что-либо ему сказать, я спросил юношу: «Почему ты думаешь, что твой отец не умер, когда свидетели его смерти тебе говорят, что он умер; люди, видевшиеего мертвое тело, принявшие участие в его похоронах, видевшие, как гроб опустили в землю и закидали землей? Почему же ты отрицаешь его смерть?» «Потому, — ответил он, — что он никогда не жил и, значит, не мог умереть…» И он мне растолковал, что его отец существовал только привязанностью к автомобилю, к телевизору, к своей коллекции драгоценных камней, к своим книгам. «Пока эти вещи существуют, — говорил этот мальчик, — мой отец такой же живой или такой же мертвый, каким он был раньше…»

Владыка Антоний продолжает: «Так выразиться мог только юноша, потерявший привычку мыслить, как мы бы сказали, «разумно», то есть по земному; но он видел вещи такими, какие они есть. Этот человек, его отец, не жил; он отражал окружающую действительность, зажигался каким-то интересом, переходил от переживания к переживанию; но переживание – не жизнь; это мгновенное событие, которое уходит, как свеча гаснет..

 Как мы все похожи на него! Он укоренился в земле; его единственные интересы были земные… в нем человека не осталось, потому что он весь ушел в предметы (курсив. – К.З.). И вот перед каждым из нас  стоит тот же вопрос: я существую? Есть во мне кто-то – или во мне пустота? Или я, по слову святителя Феофана Затворника о человеке, который на себе сосредоточен, — как древесная стружка, свернувшаяся вокруг собственной пустоты? Есть ли что- нибудь во мне, что может войти в вечность?»

Подлинно, «не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни  ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. 6, 19-21). Человек, всецело живущий земным и временным, постепенно прирастает к предметам своих пристрастий, сливается, а потом и разрушается вместе с ними.

Трагедия отчуждения, отпадания человека от себя самого (в первую очередь из-за богоборчества) остро ощущалась во все века. Памятен эпизод из истории древней Эллады, когда философ Диоген пришел днем на рыночную площадь с зажженным фонарем. Удивленным жи телям он объяснил: «Ищу человека».

Во исполнение пророчества псалмопевца Давида: « Сказал безумец в сердце своем: « нет Бога» (Пс. 13, 1), — обезумевший ХХ век вещает: « Нет человека!».

«На утверждение Ницше: «Бог умер!» — сегодня … откликнулось эхом другое утверждение, не столько  произнесенное вслух, сколько шепотом в тревоге: «Человек в агонии», — с горечью констатирует современный французкий мыслитель Габриэль Марсель. Это значит, что мы находимся и перед лицом внешней угрозы (например, уничтожения планеты вследствии возможного космического катаклима), и перед вероятностью полного разрушения себя самих изнутри. Ядро трагедии – в самом человеке, в святотатственном злоупотреблении его дарованиями и способностями.

 В техногенном мире человек подобен маленькому островку, затерянному среди гигантских информационных волн. Отечественный психолог А.Н.Леонтьев однажды заметил, что самое опасное сейчас – это «обнищание души при увеличении информации». В результате мы рискуем получить человека «с большой головой и маленьким сердцем».

На взгляд известного психолога Эриха Фромма, хотя производство благ и уровень комфорта увеличиваются, у человека все больше притупляется ощущение собственного «я». Он чувствует, что жизнь его бессмысленна, часто и не осознавая это. В XIX веке бесчеловечность означала жестокость, в ХХ веке по возрастающей – шизоидное самоотчуждение. В прошлом боялись того, что люди превратятся в рабов. Теперь следует бояться, что люди станут роботами.

 По мнению Э.Фромма, в поисках истины человек добыл знания, которые сумел использовать для господства над природой. Успех был огромным. Но, сосредоточившись на технике и потреблении материальных благ, люди утратили контакт сами с собою, со своим внутренним миром. «Созданная человеком машина оказалась настолько могущественной, что стала развиваться по собственной программе, определяя образ мысли самого человека», — заключает психолог. Одним из тяжелейших симптомов болезни нашей системы он признает экономику, основанную на производстве вооружения и принципе максимального потребления. Мы производим предметы, угрожающие уничтожить нас физически (к примеру, сигареты, алкоголь, наркотики), постепенно превращаемся в совершенно пассивных потребителей, омертвляемся, создаем бюрократию, вынуждающую нас чувствовать себя бессильными.

Э.Фромм анализирует также две превалирующие ориентации человека – на бытие или на обладание. Каждый из нас определяет свое отношение к себе и миру в самых изначальных, фундаментальных категориях – «иметь» или «быть». Вот два главных «способа существования» человека. Обычно они противоречат друг другу, за исключением случая, когда материальные ценности не заслоняют и не вытесняют духовные, когда мы желаем иметь необходимое для жизни, без каких либо излишеств (по Евангелию, «хлеб насущный»).

С христианской точки зрения дилемма: жить или существовать? «быть» или «иметь»? – следствие грехопадения, в результате которого «вошла в мир смерть» (Прем. 2, 24). Формула «иметь» такая: «я – это то, что я имею». Формула «быть» такая: «я – это то , что мне дал Господь». Ориентация на «иметь» равносильна тому, что человек сам убивает свою душу; ориентация на «быть» побуждает Бога воскресить душу к жизни вечной. Для преодоления этой духовной раздвоенности Христос повелевает искать прежде всего Царства Божия и правды Его («быть»). Тогда все остальное, то есть насущные земные блага ( «иметь»), — приложится (см.: Мф. 6, 33).

Существование же по принципу обладания ( «иметь»), напротив, оборачивается желанием превратить мир и даже Бога в объект пользования, в собственность. Но жизнь, природа и Церковь – не стол заказов. Если человек не стремится «быть» и озабочен лишь бесконечной гонкой за благами мира сего, его жизнь бессмысленна. Вопрос о смысле бытия он не ставит и не решает. В конечном счете «иметь» — это искаженное «быть», которое человек и рад бы, да не может взять с собой в вечность.

По слову Пресвятой Девы Марии, боготящихся Господь отпускает ни с чем (Лк. 1, 53). Уже при земной жизни они добровольно погружаются в пустоту – сущий ад. Так, жена знаменитого миллиардера Рокфеллера, умирая, попросила принести свое любимое платье. Она столь крепко вцепилась в него руками, что после смерти пришлось разжимать их посредством инструментов. Женщина с колоссальным состоянием не смогла унести из мира сего даже маленький кусочек ткани!

Материальный успех и земное богатство сами по себе, конечно, негреховны. Но Евангелие предупреждает: «Берегитесь любостяжания, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения» (Лк. 12,  15). Порой тот , «кто собирает сокровища для себя, а не в  Бога богатеет» (Лк. 12, 21), перед лицом смерти ощущает себя нищим и внутренне одиноким. Нередко человек достигает всего, становится на пороге самых заманчивых перспектив, а Бог говорит: «Безумный! В сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?» (Лк. 12, 20).

Итак, мы находимся «вне себя», доколе живем «вне Бога» и лишены Его благодати. «Потеряв» или не найдя Истинного Бога, мы не в силах отыскать подлинный смысл жизни, а значит, убиваем собственную душу и утрачиваем себя, свое духовное «я». Иными словами, «потеря Бога» неизбежно ведет к «потере человека». Потеря себя – страшный духовный недуг современных людей, кара за богоотступничество. Ложные идеалы и ценности жизни (погоня за наживой, славой, наслаждением и т. д.) христианство считает грехом: «Дружба с миром есть вражда против Бога» (Иак. 4, 4). Все формы поведения потерявшей себя, духовно больной личности имеют единый знаменатель: она легкомысленно «прожигает» свою земную жизнь в ущерб жизни вечной. Отсюда – своего рода наркотическая зависимость от пороков и полная нравственная деградация.

 Духовное разрушение усугубляется тем, что помимо наследственной порчи и наших собственных грехов на нас давят еще и грехи рода. Этот третий фактор действует чрезвычайно мощно, особенно в сочетании с первыми двумя. Он отягощает нашу духовную наследственность, причем исподволь, незримо для нас. Родственники из лучших побуждений, желая оградить нас от неприятных переживаний, порой намеренно скрывают или оправдывают ошибки и преступления прошлого. Но незнание, как гражданских, так и духовных законов не освобождает от ответственности и расплаты за их нарушение…

 

2.    Духовная тайна зачатия

 

 

Начнем с вопроса, на первый взгляд, далекого от выбранной темы – происхождение души. Здесь нет общепринятого в Православии догмата, а есть различные мнения.

Церковь отвергает теории предсуществования и перевоплощения душ. Святители Иоанн Златоуст, Кирилл Александрийский, Амвросий Медиоланский и блаженный Феодорит Кирский считают, что Бог создает душу в то время, когда образуется тело зародыша. Тертуллиан, святители Василий Великий, Григорий Богослов, Афанасий Великий, Григорий Нисский и преподобный Макарий Египетский полагают, что душа и тело человека рождаются от его родителей. Это воззрение хорошо объясняют преемственность человеческого рода, а также наследование соматических и психических признаков родителей.

К примеру, учитель Церкви Тертуллиан пишет, что «душа Адама есть материнская душа всех прочих, и даже душа Евы произошла от его души». Святитель  Григорий Нисский говорит, что душа находится в человеческом семени, но в начале, как и тело зародыша она скрыта. Душа, точнее ее деятельность возрастает и развивается постепенно, сообразуясь с этапами развития тела эмбриона.

«Как тело, первоначально растворенное в нас из персти, сделалось впоследствии потоком человеческих тел, и от первозданного корня не прекращается в одном человеке заключая других, — убежден святитель Григорий Богослов, — так и душа, вдохнутая Богом, с сего времени совпривходит в образуемый состав человека, рождаясь вновь, из первоначального семени уделяемая многим, и в смертных членах всегда сохраняя постоянный образ».

Архимандрит Феофан (Авсеньев) еще в XIX веке пытался согласовать эти, казалось бы, противоречивые подходы святых отцов. Он пришел к выводу, что душа человека происходит от родителей под влиянием двух факторов творческой силы, вложенной Создателем в человеческую природу, и непосредственного действия Промысла Божия.

Ученик и тезка архимандрита Феофана, святитель Феофан затворник, рассматривал этот вопрос, исходя из состава человеческой души. Условно он выделял в ней две части – низшую и высшую. Низшая есть душа в узком значении слова. Она одного ранга с душой животных и всецело обращена к нуждам земной жизни и деятельности человека. А высшая часть называется духом. Это богоподобная, равноангельская сила, отличающая людей от животных: сознание, самосознание, свобода, совесть, страх Божий, жажда Бога (см.гл. I).

 По благодати Божией, «деятельная душа» и «дух жизни» составляют как бы две грани, две стороны неделимой человеческой души (см.: Быт. 2, 7 и Прем. 15, 11). Согласно святителю Феофану Затворнику, «души отрождаются от родителей, или влагаются путем естественного рождения, а дух вдыхается Богом, Который везде есть».

Думается, это очень взвешенное решение вопроса. Оно дает ответ и вместе с тем оставляет место для неисповедимой тайны. Человек не существует в отрыве от истории его рода и его эпохи. Воспользуемся сравнением: как уголь заключен в пламени, а пламя – в углях, так и дети пребывают в родителях, а родители —  в детях. Это касается не только генетики, но и воспитания, культуры, традиций… Однако личность, духовное «я», образ Божий не сводятся к обществу или роду и не привязаны к конкретному историческому периоду. Природа человека наследуется генетически. Личность созидается при зачатии, и в дальнейшем происходит ее становление. Личные грехи и добродетели приобретаются в процессе жизни.

Зачем мы углубились в проблему происхождения души? Затем, что наше тело возникает путем слияния двух половых клеток родителей. Поэтому многие соматические свойства и недуги являются наследственными. Но человеческая природа не исчерпывается телом. Наследуются и свойства души (в том числе болезненные и греховные). А поскольку душа, нервно- психическая сфера тесно связана с духом, то отчасти передаются и свойства духовные – нравственно положительные или отрицательные.

 Дети перенимают от родителей «образ благочестия» (см. гл. VI). В Писании сказано: «Адам… родил сына по подобию своему и по образу своему, и нарек ему имя: Сиф» (Быт. 5, 3). Святитель Иоанн Златоуст понимает эти слова так: Сиф унаследовал нравственное состояние души и добродетели, свойственные его отцу.

В «Беседе о благословенном рождении детей» святитель Филарет Московский напоминает, что Адам и Ева в разные периоды своей духовной жизни родили трех сыновей. Сразу по грехопадении и изгнании из рая, еще лелея в себе наивную надежду на скорое избавление, прародители рождают дерзкого Каина. Испытав на себе тягость греха, обманутых чаяний и трудностей существования, они рождают кроткого и непорочного Авеля. И, наконец, после убийства одного сына другим смирившиеся праотцы с упованием на Бога зачинают и производят на свет благочестивого Сифа.

Митропалит Филарет указывает: «Где посеяна пшеница, пшеница же и родится, а не плевелы… Некоторые болезни переходят от родителей к детям… Что препятствует то же в некоторой степени заключить и о высших свойствах душевных, о предварительных склонностях и расположениях?… Естественно, чтобы от грешников рождались грешники, подобно, как от чахоточных родятся чахоточные, но чтобы от тех, которые свободным упражнением в покаянии, молитве и делании добра, при помощи благодати Божией, ослабили в себе греховные и усилили добрые склонности, рождались и дети с некоторой предварительной помощью к добру, против силы греха, впрочем всегда преодолимой свободой и наипаче благодатью». Бывают и особенные случаи: «От добрых родителей родятся дети, их недостойные, или добрые дети – от родителей недостойных, или от родителей обыкновенных – дети необыкновенные».

 Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) отмечает, что «наследуются только основные черты характера родителей, их нравственное направление, склонность к добру или злу, высшие способности ума, чувства и воли. Но никогда не наследуются воспоминания о жизни родителей, их чувственные и органические восприятия, их частные мысли и чувства».

 Опираясь на свой богатый пастырский и врачебный опыт, митропалит Антоний Сурожский утверждает: «Каждое поколение наследует от всех предыдущих (в частности ребенок от своих родителей и ближайших предков) свойства ума, сердца, воли, телесные особенности, разрешенные и неразрешенные проблемы…Если родители в самих себе разрешат какую-то проблему, они передадут детям человечество более утонченное, освобожденное от этого «проклятого вопроса», употребляя слова Достоевского. Если  они не сумеют его разрешить, следующее поколение рано или поздно с ним столкнется. И я встречал людей, которые мне говорили: «На меня находит то или другое искушение, во мне встает та или другая проблема, которые мне совершенно чужды. Откуда это?» И, копаясь в их прошлом, мне удавалось несколько раз найти у прародителей и у родителей ту же неразрешенную проблему. Она встала перед этим человеком, который ее разрешал, именно потому, что он знал: это – унаследованное, и, разрешая эту проблему, он разрешает ее для своей бабушки, для своего деда, для своего прадеда и для своих родителей».

По мысли отца Александра Ельчанинова, если супруги в разладе или отягощены каким-то запутанным конфликтом, то их ребенок, вероятно, будет отпрыском этого противоречия и углубит его. Если они враждуют и примирятся только внешне, формально, это тоже неблагоприятно отразится на чадах. А младенец, зачатый в любви и добре, продолжит свое дальнейшее развитие в заданном ему направлении – по пути к совершенству.

Родители (а в принципе все наши предки) оставляют нам не только материальное достояние, но и духовное наследие – как свои добродетели, так и пагубные страсти. Мало их или много, зависит от того, насколько богата или бедна ими душа каждого родителя. Дети благочестивых супругов начинают свою жизненную дорогу, находясь уже на определенной высоте. Им легче подниматься на гору духовного восхождения: у них хороший старт. А дети других родителей для угождения Богу должны трудиться больше. Им очень мешает то, на что сетовал царь Давид: «…Я в беззаконии зачат, и во грехе родила меня мать моя» (Пс. 50, 7).

Святость и греховность накапливаются в череде поколений. Это не означает, что дети святых непременно попадут в рай, а потомки грешников будут навечно скованы пороками своих предков и обязательно пойдут по их стопам. Это означает, что родители, одержимые какой-либо страстью, «заражают» родного ребенка склонностью к данной страсти. Однако Господь справедлив. Он взирает и на отправной пункт нашего духовного пути, и на наши личные усилия в работе над собой.

 Анализируя подобные случаи, один известный современный пастырь формирует закон духовной наследственности: «…Ребенок получает от родителей только тот потенциал Божественных энергий, который имели сами родители к моменту его зачатия». Этот феномен  объясняет, почему родители передают детям безблагодатность, пороки и вредные привычки, от которых в течении своей жизни не смогли освободиться. В равной мере наследуются и приобретенные добродетели, « потенциал благодатных Божественных энергий».

Итак, каждый потомок Адама имеет образ и подобие своих родителей, т.е. духовные, душевные и телесные особенности, присущие им на момент зачатия. Что приобретут дети, если их родители сумеют преодолеть свои греховные страсти? Отвечая на этот вопрос, повторим загадочные слова ветхозаветного праведника. Он, потомок благочестивого рода, свидетельствует о себе так: «Я был отрок даровитый и душу получил добрую; притом, будучи добрым, я вошел и в тело чистое (Прем. 8, 19-20).

По наблюдению афонского старца Паисия, степень духовности  в людях весьма различна. Условно говоря, кто-то духовен на 30%, кто-то – на 40%. Максимум, который довелось видеть подвижнику, — 75%. Абсолютно духовными он считал праведных богоотцов Иоакима и  Анну. Они зачали Пресвятую Деву без малейшего сладострастия, бесстрастно, Поэтому Она – Отрасль святого корня – и была столь чиста, что к Ней с детства никогда не приближался даже обычный греховный помысел.

 

3.     Душа душе весть подает

Родительское наследие развивается в детях при  чревоношении (в эмбриальном периоде), а затем закрепляется или ослабляется воспитанием. Вот почему родители воедино связаны с детьми незримыми духовно- нравственными узами. Души обмениваются друг с другом усвоенными ценностями и смыслами. Общение сердец совершается как интуитивное знание и проникновение, подчас «перетекает некая духовная энергия.

Старец Паисий Святогорец говорит: « Как Божественная благодать является силой, действующей на расстоянии и передаваемой людям, так и лукавая энергия диавола есть действующая на расстоянии и передаваемая сила. Если, к примеру, две души находятся в состояни и духовном и одна из них думает о другой, то между ними есть духовное соединение и одна душа передает божественную силу другой. Также и две души, живущие греховно и имеющие между собой некое общение: одна из них на расстоянии принимает от другой бесовское воздействие, от одной идет «телеграмма к другой». Оборвать такую бесовскую связь способно только истиное покаяние. Если один человек кается, он «как бы не поднимает «трубку» свего духовного «телефона». Обрывается линия, и связи уже нет». Не исключено, что человек, оставшийся без ответа, задумается и исправится.

 Связь между душами чем-то сродни эффекту сообщающихся сосудов: уровень воды в них выравнивается, сколько бы ни отливали или наливали в один из двух. Чем заполнен родительский «резервуар», то самое «перельется» в душу ребенка. Наследственность сказывается на росте и развитии организма, на становлении личности сына или дочери. Могут передаваться как последствия грехов, так и плоды благодати. Причем влияние отца и матери важно одинаково. Это воздействие не прекращается никогда, хотя оно меняет свои формы и интенсивность. Оно не зависит от времени и пространства, по крайней мере, не исчезает после физической смерти родителей или детей.

По слову апостола Павла, святой Левий принес десятину праведному Мелхиседеку, еще будучи в чреслах своего прадеда Авраама (см.: Евр. 7, 1-10). Это место из апостольского послания сложно для понимания. Патриарх Авраам при встрече с первосвященником Мелхиседеком дал ему «десятину из лучших добыч своих». Но, по закону Моисееву, десятины от народа израильского принимал правнук Авраама – Левий и его потомки – левиты. Получается, что Мелхиседек принял десятину через Авраама от самого Левия, Авраам не просто обобщил, что приносит дар за всех своих потомков, но персонально от Левия, который, так сказать, генетически пребывал в его семени. До рождения на земле Левий уже отдал дань уважения Мелхиседеку и исполнил заповедь Божию. Не сам, подчеркивает Библия, а в лице своего прадеда, которого никогда не видел в живых!

Духовное влияние матери на родного ребенка запечатлено и в эпосе народов, и в аскетическом опыте христиан. Сердце любящей матери – особый, весьма чуткий орган общения с детьми. Оно целиком наполнено ими и изумительно точно «настроено» на их «приемную волну». «Материнская молитва со дна моря достает» — гласит народная мудрость (см.приложение IV). Блаженный Августин называл себя «сыном слез» матери своей. Она отмолила его, и после долгих исканий он обратился на путь истинный.

Любящая материнская душа мучается и скорбит интуитивно, хотя и не знает наверняка, что ребенок попал в беду. Известна масса примеров того, как матери чувствовали момент гибели своего чада, находясь вдали. Во время Великой Отечественной войны многие женщины «шестым чувством» узнавали час смерти своих сыновей. А потом, спустя недели, приходила «похоронка», и горькая уверенность сердца подтверждалась.

О связи поведения детей и родителей поведал один священник, живший в России до революции. Сын благочестивых родителей поступил в закрытое учебное заведение, где под влиянием товарищей-безбожников потерял веру и стал вести беспутную жизнь. После смерти родителей он приехал на родину навестить их могилы. Но, приближаясь к ним, дважды терял сознание. При третьей попытке подойти к могилам его разбил паралич.

Несчастный не понимал действия Промысла Божия. Страдая, он словно в забытьи, в тонком сне увидел свою покойную мать. Она сурово обличала его: «Твои беззакония и твоя распутная жизнь, полная неверия и безбожия, дошли до Господа. Ты не только погубил себя, но даже запятнал нас, и это черное пятно на моей одежде – твои тяжкие грехи. Господь хотел поразить тебя, но отец твой и я молились перед Престолом Всевышнего о тебе, и Он захотел обратить тебя к Себе… Он знал, что одна могила наша для тебя дорога здесь, и поэтому не допустил тебя к ней, поражая свехъестественной болезнью, дабы ты признал над собою Высшую силу, тобою отвергаемую. Но ты не обратился. Поэтому Господь послал меня к тебе… Это последнее средство для твоего исправления…» В доказательство истинности своего явления мать оставила сыну нательный крест, выброшенный им ранее. Благодарение Богу, родители спасли своего сына. Он выздоровел и телесно, и духовно.

Рассказ очень поучительный. Из него видно, сколь сильна загробная молитва людей, имеющих дерзновение к Богу. И все же, несмотря на их личную веру и благочестие, облик их душ очерняется грехами родных детей. Опыт Церкви показывает, что добродетели потомков тоже отражаются на усопших предках, но, в отличие от злодеяний, просвещают и радуют их.

 А вот реальный случай, который произошел в 1996 году. О нем сообщала реальная пресса. Отец Павел возвращался домой после службы. К нему подошла незнакомая женщина и обратилась к нему с просьбой: «Я очень прошу Вас причастить моего сына. Это моя вина, что он никогда не причащался, я боюсь за него». Женщина назвала адрес и как-то быстро исчезла.

 Батюшка запомнил адрес, но засомневался, мало ли что может быть. Однако среди ночи он явно почувствовал, что идти надо, и утром пошел. Дверь открыл мужчина лет сорока, весьма болезненного испитого вида. Как только отец Павел представился и сказал, что по просьбе его матери пришел причастить его, тот резко, даже грубо стал выталкивать священника из квартиры и обвинять во лжи. Выяснилось, что его мать умерла двенадцать лет назад. Тогда священник указал рукой на стену, где висела фотография, и спросил: «Кто это? Именно эта женщина просила  меня пойти к Вам». То была фотография матери. Мужчина побледнел и тотчас пригласил священника в комнату для исповеди и причастия.

А на следующий день батюшка почувствовал в душе потребность опять навестить этого человека. Придя, он узнал от соседей , что ночью мужчина умер. Соседи жаловавлись, что своими пьянками и драками он фактически свел мать в могилу, и искренне удивлялись, как такой человек сподобился причастия накануне смерти.

Факт действительно загадочный. На бебосовщину это не похоже. Видимо, умершие знают о нас больше, чем мы о себе, и молят Господа о милосердии к падшим. Помощь из загробного мира доказывает, что усопшие стараются исправить свои ошибки. Общение между людьми (в данном примере родными) не прерывается со смертью.

 Но подобные контакты нередко имеют и явно отрицательный, недоброжелательный характер. Об этом упоминает, например, книга Еноха – ветхозаветный апокриф, не вошедший в состав канонических книг Библии.

Праведный Енох был вознесен Архангелом Рафаилом в иной мир и видел «духов сынов человеческих, которые умерли, и их голос проникал до неба и сетовал». Святой спросил своего небесного спутника: «Чей это там дух, голос которого так проникает вверх и сетует?» Он ответил: «Это дух, который вышел из Авеля, убитого своим братом Каином; и он жалуется на него, пока семя его (Каина) не будет изглажено с лица земли, и из семени людей не будет уничтожено его семя».

  Слова Архангела не следует понимать буквально. Речь идет не о кровных потомках двух братьев, но о тех , кто идет по пути того или другого. Все люди, независимо от их пола, национальности, религиозных убеждений, социального положения, условно делятся на три большие группы – на «семя Авеля», «семя Каина» и «семя Сифа». Первые стараются усердно исполнять заповеди Божии, вторые – тяготеют к диаволу, а третьи – находятся в состоянии выбора и духовной борьбы. Эти три сына Адама служат прообразами трех типов людей – соответственно духовных, плотских и душевных. С их участиеми разворачивается вся драма бытия.

Вспомним, как сурово покарал Бог Каина: «Голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли; и ныне прокляты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей». Писание уточняет, что Сиф родился у Адама и Евы  «вместо Авеля» (см.: 4, 10-11 и 25).

Иной библейский пример . Грех Иуды Искариота заключался в том, что за тридцать сребренников он «предал Кровь невинную». Раскаявшись, он бросил деньги к ногам тех, кто оплатил его услуги, пошел прочь и в отчаянии удавился. Первосвященники не положили сребрянники в «сокровишницу церковную, потому что это цена крови. Сделавши же совещание, купили на них землю грешника для погребения странников посему и называется земля та «землею крови» до сего дня (см.: Мф. 27, 3-10).

А на бывшем апостоле сбылось старинное пророчество: «Будет потомство его на погибель, и да изгладится имя их в следующем роде» (Пс. 108, 13). Жена Иуды овдовела, а дети его осиротели. Они стали нищими скитальцами; им никто не оказывал милости. Более того, богопредательство каким-то неизъяснимым образом отразилось даже на усопших предках Иуды: «Да будет воспямянуто пред Господом беззаконие отцов его, и грех матери его да не изгладится… – предрекает псалмопевец, — и да истребит Он память их на земле…» (Пс. 108, 14-15). Таковы плоды крайней жестокости и сребролюбия, сознательного отречения от Христа и от веры!

Голос крови, особенно невинно убиенных людей, молит Господа о справедливости и возмездии. Недаром в апокалиптическом видении апостол Иоанн Богослов созерцал «души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели. И возопили они громким голосом, говоря: доколе , Владыка Святый и Истинный, не судишь и не метишь живущим на земле за кровь нашу?» ( Откр. 69-10).

Взывает к небу об отмщении и грех детоубийства. Приведем отрывок из письма святителя Николая Сербского, адресованного одной женщине: «Ты пишешь, что тебя беспокоят страшные сны. Стоит тебе сомкнуть глаза, являются тебе три отрока, высмеивают тебя, угрожают и запугивают… В поисках лечения ты обошла всех известных докторов и знающих людей. Говорили тебе: «Ничего, это пустяк». Ты отвечала: «Если это для вас пустяк, избавьте меня от этих видений. Разве пустяк может не давать сна и покоя вот уже шесть месяцев?» Они тебе в ответ: «Поменяйте климат, чаще бывайте в обществе, следите за питанием. Это обычная ипохондрия».
Известны мне, сестра, такие умники. Выучили несколько трескучих слов: «ипохондрия», «телепатия», «самовнушение» — и подменяют ими духовную реальность, все объясняя «распорядком дня», прописывают климат, увеселения, минеральные воды, мясо и вино.

  А я вот что тебе скажу: три отрока, которые являются тебе, — это трое детей твоих, убиенных тобою во чреве, прежде чем солнце коснулось их лиц нежными своими лучами. И теперь они пришли воздать тебе. Воздание умерших страшно и грозно. Ты – начитанная женщина, и буду говорить с тобой литературными образами. Вспомни леди Макбет или английского короля, убитого духом им же убиенного человека. Конечно, ты читала и о короле Владиславе, убийце короля Владимира: он был убит духом Владимира…

Известны тысячи и тысячи таких случаев – от Каина и до самой тебя; прочти о них, и ты поймешь, что тебя терзает и почему.   Ты поймешь, что жертвы сильнее своих палачей и воздаяние их ужасно».

Увещевая страждующую женщину, архипастырь советовал ей глубже осознать свое преступление, горячо молиться и творить дела милосердия в память о загубленных ею младенцах. Чтобы обрести внутренний покой, необходимо исповедоваться и ходить в храм.

Бесспорно, счастье, построенное на крови, — тем более крови собственных детей – зыбко и непрочно. Расплата приходит неизбежно: в виде какой-то тяжелой и внезапной болезни, угрызений совести или семейных горестей и осложнений.

 Вдумаемся в рассказ некой рабы Божией Людмилы. По ее словам, еще будучи неверующей и некрещенной, она «добровольно отдала на растерзание четырех своих малюток». Потом она приняла Православие, но вины за аборты не чувствовала. И лишь под Рождественский сочельник 1995 года Людмилу вразумил необычный сон. Он перевернул все ее представления о жизни и самой себе. Пересказывать и толковать этот сон нет смысла. Лучше предоставим слово самой Людмиле, и пусть каждый из нас сделает свои выводы: «Вижу ребенка, сидящего в распашонке мрачного землянистого цвета. Личико похоже на лица моих родившихся детей. Но у него был вид измученного страдальца. Таких детей я видела только на снимках фашистских концлагерей. Страшно худой, с впалымим щеками бледное лицо, с невероятно несчастными серыми глазами, смотрящими на меня с таким укором… До конца своих дней я не забуду взгляд этих полных горя детских глаз!

Потом вижу круглый колодец, сложенный из белого кирпича. Я сижу на корточках, прислонившись спиной к этому колодцу. Справа от меня – лицо очень красивой Женщины в темнобордовом платке, спускающимся на плечи. Она спокойно смотрит на меня свело-карими глазами,и я как бы знаю, что не могу просить у Нее никакой помощи. А прямо предо мной, опираясь на лапы лежит огромная собака, метра три длиной, с гладкой лоснящейся шерстью змеиного рисунка, черно-желтого окраса. Ее раскрытая пасть находится прямо перед моим лицом, охватывая его почти полностью. И она дышит на меня – мертвечиной…

Изнемогая от ужасного запаха, я кричу: «Господи! Когда же это кончится?! Я уже не могу!»

И вдруг слышу твердый голос: «Дыши! Дыши! Это – твои аботы!» Дальше я, как будто по воздуху, поднимаюсь над колодцем в вертикальном положении. И медленно, против своей воли, начинаю спускаться вниз. Страх, ужас охватывают меня. Снизу я ощущаю холод, жуткий смрад. Спускаюсь ниже, ниже. Вдруг моя голова резко поварачивается налево, и я вижу большую ступеньку. В голове мысль: «Да, я выкарабкаюсь!»Опираясь на ступеньку, отталкиваюсь, выпрыгиваю из колодца и – просыпаюсь.

Ужас, необыкновенная жалость, скорбь – все смешалось в моей душе. Мне не верилось, что это был сон, казалось, что эт о присходило со мной наяву. Со слезами я бросилась к иконам, стала просить прощения у Бога и у своих убитых детей: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную!»

Итак, по духовной связи от родителей к детям (а в более широком плане – от одних людей к другим) и обратно передается некая духовная информация. Она может быть благотворной и спасительной либо, наоборот, болезнетворной и смертоносной.

Продолжение главы IX следует.