«ВЕЛИКОЕ НАСЛЕДСТВО»
Когда-то эта книга называлась «Колесница Гелиоса»…
Вышедшая в 1993-м году 100-тысячным тиражом, она сразу же завоевала заслуженную любовь читателей и до сих пор является одной из самых «зачитанных» книг в библиотеках и популярной на сайтах любителей исторической литературы. Однако, несмотря на это, автор во время своего воцерковления переосмыслил свой роман, и, кроме того, написал большой эпилог, закончив, таким образом, сюжетные линии главных героев, чего не было ранее. Но работа не прекратилась и на этом. В итоге появилась задумка большого романа-эпопеи «ВЕЛИКОЕ НАСЛЕДСТВО», включающего в себя 7 многоплановых исторических романов: «Око за око», «Завещание бессмертного», «Скифская стрела», «Поверженный идол, или Закат на Олимпе», «Святое время», «Тайный свиток» (роман в повестях и рассказах), «В Лето 2010…».
В своей эпопее автор повествует о судьбе и духовных поисках эллина Эвбулида и его потомков, в том числе и наших предков, славян; о долгом, трудном пути человечества в поисках Истины и обретения ее во Христа, начиная со 2-го века до Рождества Христова и доводя эту неразрывно связанную с христианством историю до нынешних дней…
«Завещание «бессмертного» — второй роман эпопеи «Великое наследство» продолжает рассказывать о том, как и чем жили люди во времена, предшествующие христианской эре – от простого раба до римских консулов и царя Пергама. Все эти люди радуются и страдают, покупают и продают, любят и ненавидят, словом, живут и умирают, стараясь не думать о том, что ждет их после жизни И только немногие, в том числе главный герой романа Эвбулид, начинают духовный поиск. Хоть этот поиск и тем более борьба пока тщетны – но благодаря им особенно ярко подчеркивается величайшее значение спасительной жертвы Христа, даровавшего, наконец, человечеству долгожданный ответ, в чем спасение и путь к нему…
Часть первая
КАМЕНЬ ПРОДАЖИ
«Человек подобен дуновению;
дни его, как уклоняющаяся тень.»
(Псалом 143:4)
ГЛАВА ПЕРВАЯ
3.«Базилевс» и «консул»
Несколько услужливых рабов, предугадывая каждое желание, заботливо умыли гостя, расчесали, умастили тело дорогими благовониями и принесли его одежду.
Впрочем, его ли?
Луций растерянно взглянул на белоснежную тунику, с любимой им бахромой на рукавах, но только сделанную из тончайшей восточной материи, стоимостью не меньше десяти обычных туник, на новые, украшенные золотыми пряжками сапоги, которым в Риме вообще бы не было цены.
Он хотел было сказать, что это не его одежда, но на плечи уже легла невесомая и вместе с тем необычайно уютная, заботливо сохраняющая тепло туника, а сидящий подле него раб застегнул ремешки сапожек, пришедшихся как раз по ноге Луцию.
— Живи вечно, господин! — бухнулся он лбом перед поднявшимся римлянином, и все остальные рабы, бормоча «Живи вечно!», пятясь, поползли к двери.
Едва последний раб скрылся за дверью, как в роскошно обставленную спальню вошел управляющий, полный мужчина с гладким, круглым лицом евнуха. Скрестив на груди пухлые руки, он поклонился, всем своим видом давая понять, что немедля выполнит любое желание гостя своего господина.
— Ты, верно, ошибся, приказав рабам принести мне эту одежду! — трогая тунику, глубоко вздохнул Луций. — Такую может носить разве что только сенатор или даже консул! — Это скромный подарок моего господина достопочтенному гостю, — тонким голосом пропищал управляющий.
— Да?! — приятно поразился Луций: — А где же сам Эвдем?
— Он занимается со своими клиентами и ждет, когда ты освободишься!
— Ах, да! — вспомнил Луций о своей официальной миссии в Пергаме.— Мне же нужно договориться с вашими торговцами о закупке большой партии оливкового масла!
— Ты можешь не беспокоиться об этом! — хитро подмигнул римлянину управляющий, и плечи его затряслись от беззвучного смеха.— Вся эта партия уже в подвалах моего господина! И смею заверить, это лучшее масло, которое только можно найти в Пергаме! Тебе надо только дать команду, когда его отправить в Рим!
— А кому платить?
— Никому! — радостно шепнул управляющий. — Это подарок моего господина, доблестной армии славнейшего Фульвия Флакка!
«Вся партия масла — бесплатно?! — мысленно ахнул Луций.— Но ведь это полмиллиона сестерциев! Действительно перед ними даже такая туника и обувь — скромный подарок! Однако… что все это значит?..»
Минуту подумав, он не пришел ни к какому выводу и решительно сказал:
— Я немедленно должен видеть твоего господина!
— Он будет счастлив лицезреть тебя!
Управляющий почтительно попятился, давая проход римлянину, и покатился рядом с ним, точно колобок, воркуя в самое ухо:
— Мой господин приказал подготовить для тебя свою личную повозку, носилки и двенадцать человек охраны. Ты можешь пользоваться ими в любой момент, как собственными!
«Двенадцать охранников, словно у консула! — не переставая удивляться, прикинул Луций. — Роскошная спальня, носилки, так меня не встречали даже в наших провинциях! Что-то тут неспроста… Кто он — этот Эвдем? Что ему нужно от меня?»
Он вспомнил свою беседу накануне вечером с дружелюбным, радушным хозяином, свои сетования на трудности по закупке оливкового масла, так как со здешними купцами ему, римлянину, не просто будет заключить выгодную сделку.
Напрягая память, все еще затуманенную обилием дорогих вин, которыми угощал его Эвдем, он припомнил почтительные, но вместе с тем преисполненные чувством собственного достоинства слова хозяина о возросшем влиянии Рима на всю Малую Азию, в том числе, и на его родной Пергам. Эвдем говорил что-то еще, но все это было, как порыв ветра перед дождем.
Истинных своих намерений он так и не открыл.
Впрочем, так же, как и сам Луций.
«Так чего ему надо от меня?— продолжал размышлять Пропорций. — Поддержки Рима в каком-нибудь заговоре против Аттала? Высокой должности в новой провинции? Разрешения поехать торговать в Рим? Как бы там ни было, а пятьсот тысяч сестерциев, надежный ночлег, охрана — как нельзя кстати! И совсем будет хорошо, если этот Эвдем поможет мне проникнуть во дворец к Атталу!»
— Кроме того! — обежав повеселевшего Луция, запищал на другое ухо управляющий.— Если ты задержишься по делам в других городах нашего царства, рабы доставят тебя в лучшие харчевни Эфеса, Левков, Смирны. Можешь привести и своих друзей: еда, вино, танцовщицы — все оплачено!
— Твой хозяин случайно не бог с рогом изобилия в руках?— недоверчиво слушая управляющего, рассмеялся Луций.
— Нет, он на службе у начальника кинжала!
Луций приостановился, словно налетел на невидимую стену. Внезапная догадка осенила его.
«А этот Эвдем не так уж и прост! Повозка, охрана, оплаченный обед во всех городах,— все это действительно неспроста! Мало того, что я весь на виду в его доме, так теперь ему будет известен каждый мой шаг в Пергаме и за его пределами! Но он явно перестарался, теперь я буду начеку. Не отказываться же мне в самом деле от его подарков и услуг, чтобы не вызвать подозрений, да и без охраны в этом городе мне никак нельзя!»
Сделав вид, что рассматривает одну из многочисленных в коридоре статуй — бородатого Сатира, — Луций кивнул управляющему, и они продолжили путь.
Перед обитой позолоченными пластинами дверью евнух попросил римлянина минуточку подождать, пока он доложит своему господину о приходе достопочтенного гостя.
— Не угодно ли тебе будет пока осмотреть эту прекрасную статую? — указал он коротким пальцем на мраморную фигуру девушки, склонившуюся над спящим юношей. — Это Селена и Эндимион, которого Зевс погрузил в вечный сон, чтобы сохранить ему вечную молодость и красоту. Скульптор запечатлел один из тех трогательных моментов, когда влюбленная Селена приходила в пещеру на горе Латмос, чтобы любоваться своим возлюбленным!
Заинтересовавшийся Луций обошел статую и, когда оглянулся, управляющего рядом уже не было. Из приоткрытой двери донесся знакомый голос Эвдема:
— Сейчас освобожусь. — И тот же голос, только уже жесткий, не терпящий возражений, быстро проговорил: — Это хорошо, что ты познакомился с рабом купца Артемидора. Этот торговец, любитель скульптур и красивых ваз привлек мое внимание еще когда я был начальником кинжала. И только неслыханная осторожность помогла ему тогда сберечь свою голову. Теперь же, под видом обиженного римлянином человека ты, наконец, сможешь проникнуть в его дом и сообщать мне о каждом новом госте, о каждом разговоре! Не обессудь, что для убедительности твоих слов о жестокости римлянина мои люди вчера основательно разукрасили тебя. Вот тебе за это три золотых статера!
— Но, господин! — послышался знакомый Луцию голос, прерывающийся от обиды и волнения.— Я вызвался служить тебе совсем не ради денег!..
— Знаю, Демарх! — повысил голос Эвдем. — И потому доверил тебе один из самых опасных домов в Пергаме! А статеры возьми, — уже мягче добавил он. — Они еще пригодятся твоей семье. Ведь теперь некогда будет таскать тележки с вещами гостей Пергама, а твое прекрасное знание города поможет в достижении более высоких целей! Ступай!
Дверь распахнулась, и на Луция чуть было не налетел тот самый носильщик, по вине которого он чуть было не остался без вещей.
Увидев римлянина, Демарх испуганно отпрянул, словно встретил живое изваяние самого страшного бога, и боком, — между статуей и Пропорцием — стал протискиваться к выходу.
— Разве так «нежно» я разукрасил бы тебя за вчерашнее? — усмехнулся Луций, глядя на покрытое синяками и ссадинами лицо носильщика: — Я бы нарезал ремней из твоей подлой шкуры и с утра до ночи стегал бы ими твою жену и детей! Но погоди — это наша встреча с тобой не последняя!
Сердито отдуваясь, Луций вошел следом за евнухом в роскошную залу. Нехотя кивнул приветливо улыбнувшемуся хозяину.
— Что, встретил старого знакомого? — подводя римлянина к креслу с пурпурными подушками, спросил Эвдем, делая знак управляющему удалиться. — Я понимаю, он оживил в тебе неприятные воспоминания. Но, право, это безобиднейшее и самое покорное на свете существо! Забудь о нем, словно его никогда не существовало. Тем более, что это святая правда: как только он окажет мне небольшую услугу, мои люди превратят его в воздух, землю, траву… Они, в отличие от меня, не поэты, но дело свое знают. Лучше скажи, как тебе спалось в моем дворце, не испытываешь ли ты в чем нужду или недостаток?
— В твоем дворце впору останавливаться самим богам! — искренне воскликнул Луций. — А твоим гостеприимством и щедростью остался бы, наверное, доволен сам Юпитер! Эта подаренная армии Рима партия оливкового масла, роскошная туника, твоя забота о моем безопасном передвижении по Пергаму…
— Пустяки! — мягко перебил Луция Эвдем.
— Твой дом, наверное, богаче дворца самого царя! — вкрадчиво заметил Луций, осторожно подталкивая разговор к Атталу. — И прекраснее!
— Богаче — да, — кивнул Эвдем и виновато пожал плечами. — Но — не прекраснее!
— Как?! Да твоя спальня, эти залы, коридоры со статуями… Одна только Селена, с каменным юношей, чего стоит!
— Отныне она твоя!
— О!
— Когда велишь запаковывать эту статую?
«Выпытывает, что именно привело меня в Пергам: оливковое масло, которое он уже закупил, или… Ай, хитрец, задурманивает приятными разговорами, чтобы узнать главное. Но меня так просто не проведешь!»
Не переставая улыбаться, Луций ответил уколовшему его острым взглядом Эвдему:
— Благодаря тебе, этот поистине царский подарок можно упаковывать хоть сегодня. Но… — нарочито долго помедлил он, — я хотел бы осмотреть Пергам. Когда мне еще представится такая возможность? И потом — мне очень надо повидать вашего царя, о котором столько противоречивых слухов у нас в Риме, но вряд ли это возможно…
— В Пергаме все возможно! — вдруг послышалось за спиной Луция.
Римлянин обернулся и увидел поигрывающего плеткой коренастого человека с жестким, надменным лицом.
— Я к тебе, Эвдем! — не сводя глаз с римлянина, обратился к хозяину незнакомец. — Это — Зимрид, начальник кинжала, то есть охраны нашего царя! — представил его Эвдем. — А это Гней Лициний, — показал он на Луция. — Мой гость и друг, приехал сюда с легацией для закупки нашего оливкового масла.
— Легацию! — коротко бросил Зимрид, протягивая руку к Луцию.
— Что? — испуганно переспросил тот, бросая взгляд на Эвдема.
— Легацию! — настойчивее повторил начальник кинжала и, когда побледневший Пропорций, увидев чуть заметный кивок хозяина, достал свой подорожный документ, буквально выхватил его из рук римлянина. — Так. «Дана Гнею Лицинию… — Зимрид поднял глаза на Луция, словно прикидывая, подходит ли ему это имя. — В том что он… оказывать содействие…» Подпись… печать… Все верно! Так зачем ты приехал в Пергам?
— Здесь все написано! — кивнул на легацию Луций, чувствуя себя неловко под пристальным взглядом начальника кинжала. — Закупить оливковое масло для армии Фульвия Флакка…
— Это ты расскажешь в Риме своему Фульвию Флакку! — с нескрываемой угрозой посоветовал Зимрид. — А мне скажешь правду.
— Ты забываешься! — воскликнул Луций. — Перед тобой посланник великого Рима! Будущий сенатор, может быть, даже консул!
— Тем более! — усмехнулся Зимрид и угрожающе придвинулся к римлянину: — Правду! Ну?
— Но почему ты не веришь мне? — пролепетал Луций, отступая назад и чувствуя спиной стену.
— Потому что покупатели оливкового масла не приезжают в Пергам с легацией, подписанной самим претором, который, как мне известно, сейчас у вас за главу государства! Потому что ты, всадник, можешь стать сенатором только, если окажешь своему Риму неоценимую услугу! Потому что…
— Оставь его, Зимрид! — вступился за Луция Эвдем. — Он мой гость и ничего плохого не замышляет против Пергама! Гней, подтверди!
— Клянусь! — воскликнул Пропорций, пряча за спину руку с рубиновым перстнем.
— Смотри, Эвдем! — пригрозил Зимрид, отходя от Луция, — помимо — гм-м — двух талантов, это может стоить тебе головы!
— Моя голова давно уже ничего не стоит. Одно слово Аттала — и…
— Как сказать! — загадочно покачал головой начальник кинжала. — Еще пять талантов — и ты, как прежде, каждый день сможешь иметь счастье лицезреть Аттала и беседовать с ним!
— Это невозможно… — прошептал Эвдем. — Ты шутишь!
— В Пергаме — все возможно! — усмехнулся Зимрид. — Но прежде ты должен съездить на Хиос, Родос, Делос, обшарить все рабские рынки и найти такого лекаря, который смог бы избавить нашего царя от мучительной болезни!
— Что — у него опять сердцебиения?
— Увы! — сокрушенно покачал головой начальник кинжала. — И против них бессильны острые мечи и пики моих верных людей. Найди такого лекаря, Эвдем. И я в тот же день я представлю тебя царю!
— А меня?..— шагнул вперед Луций. — Я…заплачу!
— Может, и тебя! — кивнул Зимрид. — Если только, конечно, это не пойдет во вред базилевсу, хотя какой ему может быть вред от вашего старого, алчного претора! Так — какие-нибудь беспошлинные закупки пергамента для Египта, куда ввоз его строго запрещен нашим законом. Я угадал?
— Я восхищен тем, что ваш царь доверил должность начальника кинжала столь проницательному человеку! — деланно изумился Луций.
— То-то! — назидательно заметил Зимрид. — А денег твоих мне не надо! Да-да! — повторил он удивленно приподнявшему бровь Эвдему. — Не надо! Вдруг я сам когда-нибудь стану базилевсом! — в шутку сказал он, и глаза его лукаво блеснули. — Вспомни тогда, Гней Лициний, о моей услуге!
— Конечно, не забуду, когда сам стану консулом! — тоже в шутку сказал Луций, и глаза его повеселели.
ИСТОЧНИК: http://xn--50-6kchd9ceflb0aq.xn--p1ai/