Неожиданный десант
ВСЕ БЫЛИ В СБОРЕ. Не хватало только Рыжего. Был и Николай, белокурый здоровый парень с приятной улыбкой. Он редко присоединялся к этой компании, считая тусовки пустой тратой времени, к тому же в последние месяцы у них не находилось общего языка с Лёней.
Разговор шел вяло. Серафим помалкивал, не желая быть назойливым. Возможно, он ожидал какого-нибудь вопроса со стороны вожака. Но тот медлил, словно взвешивая общее настроение. Новых задумок у него не было. Иссяк. Чем дальше держать интерес ватаги, он не знал. Пауза затягивалась. Возникала скука.
—Гришка, слетай-ка за самогоном. Возьми втихую у бабки, она же торгует им. Да стаканчики прихвати, — распорядился вожак, хлопнув по плечу сидящего рядом подростка. — А ты, Петька, — кивнул он другому, — что-нибудь пожевать раздобудь.
Подростки нехотя поплелись. Несколько взоров вопросительно устремились на вожака. Тот пояснил:
—Сегодня похоронили Ниловну. Хорошая была бабка. Помянуть надо, чтобы ей было легче на том свете, — он поднял палец, указывая на небо, и добавил с вызовом: — Если там есть что-нибудь.
Ты считаешь, что все кончается на земле? — спросил Серафим.
—А то где же?! Все имеет конец, как ни крути. И наша жизнь тоже. Потому… — и он вдруг запел хрипловатым баритоном, перебирая струны гитары:
Не будем грустить, господа офицеры,
Чего потеряли — того не вернуть.
Уж нету Отечества, нету уж веры…
Он пьяно брякнул по струнам:
Ни Отечества, ни веры…
—Это у кого нет Отечества? У тебя, что ли? — спросил Николай. — Это же песня про белых офицеров, изгоняемых с Родины, но любящих ее. А тебя кто гонит с родной земли? —А где же было это Отечество, когда Ниловна, всю жизнь горбатившаяся на него, на старости лет осталась одна, на нищей пенсии, едва передвигая ноги, брошенная всеми? — заявил вожак. —Ну, не надо так передергивать, Лёня, — остановил его Николай. — Ей картошку готовую привозили, продукты выделяли, дрова. А что одна — кто виноват, что сынок выпивал да голову потерял. Ты вон мальцов за самогоном
послал — для чего? Их с детства пить приучаешь, да? Отечество — это мы. Разве не так?
Серафим, довольный, что появился толковый парень, обратился к вожаку:
—Вот ты говорил: нет веры. У кого это нет? Ты про себя? Да и вообще, нет ни одного человека, у которого нет веры. Все верят. Но во что? Интересно, во что веришь ты? —Не твое дело лезть в мою душу! — вспылил Лёня и грубо выматерился. —Если будешь сквернословить, я уйду, —предупредил Серафим. —Ах, у нас ушки нежные, мы не приученык народному языку, — скривил губы вожак. —Не надо так, Лёня, — остановил его Серафим, — народ не кощунствует над святым именем матери. Мат — язык бесов. И ты напрасно чернишь им свою душу, да и души ребят тоже. Особенно девушек. —Ты, кажется, захотел меня перевоспитать? Я ж говорил, что у нас тут свои законы, — зло процедил вожак и, встав, направился к Серафиму.
Ему преградила путь Рая:
—Не трогай его, он не от мира сего.
Леонид отодвинул в сторону Раю и, сам не понимая, чего хочет, шагнул к Серафиму. На его пути возник Николай:
—Успокойся, Лёня! Ты перебрал на поминках. Тебе пора отдохнуть.
Вожак даже замер, еле сдерживая себя. В этот момент появился Рыжий:
—Пацаны! Полундра! Там, на берегу, — он указал направление, — возник целый лагерь! —Какой лагерь? — нахмурился вожак. —Не знаю. Разбили палатки, народу навалом. Городские. Песни поют, костер готовят.
—И кто это к нам пожаловал? — призадумался вожак. — Сходим, посмотрим. Только тихо.
Вскоре группа подростков вместе с вожаком залегла в кустах, наблюдая, как прибывшие устанавливали палатки, рыли канавки, готовили костер. Кто-то возвращался с рыбалки.
—Смотри-ка, у них надувные лодки. —Надо будет свистнуть. —Тихо вы!
К лагерю не спеша подходили Николай, Серафим и Рая. Их приветливо встретили, завязывая знакомство, такие же по возрасту парни, девчата. К ним, улыбаясь, подошел молодой священник:
—С миром принимаем! Мы, правда, еще не освоились, но вскоре ухой угостить сможем.
Проходите, проходите.
Серафим взял у батюшки благословение.
—Да мы не одни, тут еще целая орава, — доложил Николай.
—Хорошо, хорошо, зовите всех.
Николай свистнул ребятам и махнул рукой.
Те с любопытством выбрались из засады. Последним появился вожак. Он чувствовал, что его власть кончается и командовать ему будет некем, разве Рыжим.
Ребята из лагеря расставляли складные стульчики, подкатывали бревнышки, чтобы разместить неожиданных гостей. Постепенно и деревенские включились в работу по заготовке дров для костра, по устройству общего ужина. Натянутость исчезала.
Когда уже почти все расселись, появились пацаны, бегавшие за самогоном и закуской. Они недоуменно остановились, не зная, как себя вести.
—О, еще гости! — приветствовал их священнослужитель. — Проходите! А что это у вас в руках? —Самогонка, закусь, — простодушно ответили посланцы. —Ну, закуска нам сгодится. А вот самогон для чего? — нахмурился батюшка.
Возникла пауза.
—Сегодня похоронили одинокую бабулю. Помянуть думали, — пояснил вожак.
—А ее отпевали? — спросил священник. —Нет. —Одинокая, говоришь? Ну, так завтра можно будет и панихиду отслужить. У нас и маленький хор есть. Надеюсь, она православная? —Наверное. Богу, я знаю, молилась. По праздникам, когда помоложе была, в церковь добиралась, — рассказал о своей соседке Николай. —Ну и слава Богу! Меня зовут отец Павел. Завтра в десять утра зайдите за нами, пойдем на кладбище. Вот и помянем, как положено, а самогона чтобы духу тут не было. Договорились?
Николай согласно кивнул, а Леонид смотрел на все происходящее хмуро.
Перед ужином городские помолились. Деревенские с удивлением смотрели на сверстников.
Потом все с удовольствием уплетали уху, пели песни, глядя на костер.
Перед расставанием отец Павел предложил местным ребятам составить волейбольную команду и завтра вечером сыграть товарищеский матч.
Деревенским эта идея понравилась и, возвращаясь, они горячо обсуждали состав команды. Капитаном выбрали Николая — он как никак спортсмен.
Вожак шел молча, засунув бутылку в карман. На него никто не обращал внимания. https://azbyka.ru/fiction/chudik/#n7