Сегодня мне хотелось бы повторять тебе только одно фразу… но выскажу это другими словами. Так что же это за фраза? Что? Это – всё будет хорошо! Надеюсь, верю и молюсь, чтобы ты сдал экзамен. Чтобы показал себя с лучшей стороны и преуспел на экзаменах, к которым готовишься.

Дорогая моя бабушка, дорогой дедушка, те из вас, кто думает, будто я говорю об экзаменах другого рода: жизненных испытаниях или нашей кончине, испытаниях на Суде Божием, – нет. Сегодня я говорю не об этом. Я однозначно говорю об экзаменах. О них мне хочется немного поговорить.

О вас, молодежь, о тебе, юноша, о тебе, девушка. А что, если ты взрослый, и твоего ребенка сейчас нет, и он не слышит этих слов? Если ты мать или отец, дядя или тетя, а ребенка нет дома? Тогда дай ему почитать эти слова как-нибудь в другое время, чтобы он хоть немного утешился и воспрял после столкновения с такой важной жизненной темой, вымотавшей его так сильно. Ты вспомни только: он ведь еще в садике стал готовиться к школе и ходить в нее! Уже столько лет!

Приближаются те краткие минуты, за которые решится твое будущее

А сейчас я буду говорить для тебя, дорогой мой друг (подружка)! Подумать только: ты уже столько лет читаешь, утруждаешь себя, рано встаешь, лишая себя сладкого утреннего сна, и твои молодые годы проходят в занятиях и трудах. И зимой, и летом – частные уроки… И вот сейчас наступает время, когда всё это будет оцениваться, и ты все свои труды изложишь на листе бумаги в виде некоего концентрированного знания. Приближаются те краткие минуты, за которые решится твое будущее. Несколько фраз, которые ты запишешь, несколько страниц, которые заполнишь, решат, на какой ты факультет поступишь.

Твой стресс совершенно естественно достиг предельной точки. Я понимаю это. Смотрю на тебя и вижу, как ты волнуешься. Покрываешься потом. Пьешь кофе. Читаешь по ночам. Сердце готово выскочить из груди. Разве с тобой не происходит такого? Перенапряжение. Ты ругаешься с родителями. Они на тебя кричат, ты на них, вы ссоритесь; и ты начинаешь падать духом, теряешь всякую надежду.

А в другой раз тебя словно осеняет, и ты говоришь: «Да ничего я не смогу». Смотришь на эти горы книг, думаешь о пробелах в своих знаниях, а потом еще и преувеличиваешь всё и переживаешь провал как уже состоявшееся событие. Как будто ты уже провалился; так ты страдаешь уже сейчас, предварительно.

У тебя повышенная чувствительность, дитя мое. И у тебя такой характер. Ты очень чувствительный человек, принимаешь всё близко к сердцу. Да не ты один такой, всякий молодой человек чувствителен. Конкретно тебя я не знаю.

Сейчас ты думаешь: «Да обо мне ли ты всё это говоришь?» О тебе. Но ты не один такой. Все молодые люди такие. И ты тоже. А поскольку ты молод, то у тебя и есть эта чувствительность, и тебе трудно взглянуть на жизнь хладнокровно, без боязни, спокойно. Твои плечи не выносят такого груза, сколько бы ты ни качал свои бицепсы и трицепсы на гимнастике и бодибилдинге. Там ты силен, а чего-то другого в жизни вынести не можешь. Потому что всё это тяжело и захватывает тебя врасплох.

А жизнь вокруг такая сладкая; тебя влечет столько всего, всякие переживания и события

Учиться и сдавать экзамены тяжело. А жизнь вокруг такая сладкая; тебя влечет столько всего, всякие переживания и события. Телевизор, телефон, фильмы, музыка, певцы и певицы, артисты, спортивные матчи, прогулки, кафе, магазины и много чего еще. Все говорят тебе: «Брось это и читай», – а у тебя возникает возражение: «Вы говорите, чтобы я читал. Но я же молод и хорош, во мне кипит кровь, и я хочу жить. Меня тянет на улицу, а родители ругают и требуют, чтобы я сидел дома. Нескончаемые контрольные у репетитора ждут меня снова и снова. А мне трудно читать все эти вопросы, эссе, доклады. С этим я плохо справляюсь, с тем у меня проблемы. Ой, много проблем…».

Зачем я всё это говорю? Чтобы сказать тебе только одно слово. И слово это – «понимание». До какой-то степени, немножко, я тебя понимаю. И знай, что то, что скажу дальше, я говорю, прекрасно понимая, что ты проходишь через огромные трудности и сложные моменты. Вызывающие стресс. Угнетающие.

И я, и все, кто когда-нибудь поступал в университет, в вуз, прошли через эти моменты. И знай, что после этого мы всё равно опять идем на экзамены, чтобы получить то водительские права, то сертификат о владении английским, немецким, то документ об умении играть на фортепиано и о чем угодно еще. Кто-то еще чем-то занимается, у кого какой круг интересов.

Не скрою от тебя, что я и сейчас хожу на экзамены по разным предметам, которые меня интересуют и занимают. И каждый раз испытываю то первое, давнишнее чувство, как в 18 лет, когда я шел сдавать вступительные экзамены. Снова переживаю это, хоть теперь уже и взрослый. Эту неизвестность, это замирание сердца, это ощущение того, что сейчас решится вся моя жизнь. Панический страх, незащищенность, с меня льется пот, я весь съеживаюсь, душу вот-вот раздавит тяжелый камень. У меня это бывает как-то так, на других находит что-то другое: кто раскачивается взад-вперед, кто целый день накручивает себе волосы на палец, кто ковыряет в носу от волнения и напряжения, кто как.

Помню, когда учился в выпускном классе лицея, я поехал на выходные в один монастырь под Афинами, чтобы позаниматься в тишине. Взял с собой книги, чтобы побыть там и почитать. В монастыре царило полное безмолвие. Там я чувствовал молитву отцов, чувствовал, что они молятся, и душа моя утешалась.

И вот, когда я читал у себя, кто-то постучался в дверь, вошел монах и принес поднос. Точно помню, что на нем было: апельсин, сухофрукты и немного печенья. А я читал. Он сел, чтобы немного составить мне компанию. Сказал:

– Мы будем молиться о тебе, не переживай!

Я немного утешился, но говорил про себя: «Счастливчик! Он ни о чем таком даже не думает. Его ум свободен от экзаменов. О, если бы я оказался на его месте! Я отдал бы всё, чтобы поменяться с ним местами. Стать таким, как он, независимым и свободным. Без всей этой ответственности за вступительные экзамены. Если бы эта перемена могла произойти, и он встал бы на мое место и явился на экзамен вместо меня! О, как бы мне этого хотелось!» – говорил я себе.

В послеобеденный час, чтобы немного развеяться, я направился в монастырскую иконописную мастерскую. Там были четыре монаха, писавшие иконы, и я пошел к ним. Сначала спросил у одного монаха, бывшего за старшего, можно ли туда пойти, потому что не всем разрешалось к ним ходить. Тебя должны немного знать, чтобы ты мог войти в их личное пространство, где эти отцы работают и пишут иконы. Он сказал мне:

– Иди-иди, посиди немного! А что тебе там делать, в мастерской? Они же ничего такого не делают, что бы тебя касалось сейчас. Не разговаривают. Только рисуют.

– Ну, просто схожу, посмотрю на них немного.

Пошел. Посмотрел на них. Какими же спокойными они были! Я всё думал о книгах, которые надо прочитать. А они смотрели себе на краски и смешивали их с яйцом. Присматривались, куда наложить цвета, светлый тон в разные точки. И я говорил себе: «И они тоже счастливчики. А я опять такой несчастный. Мне надо читать. А у них тут такая тишина, всё спокойно».

В эту минуту солнце садилось за горизонт. У них на душе был мир, а у меня жуткая паника. Они не разговаривали, потому что иконы пишут, сосредоточившись и предавшись молитве. Но один сказал мне:

– У тебя экзамены, да? Мы тоже прошли через это.

Он улыбнулся, а я слегка раздосадовался и сказал себе: «Ну что ты сейчас смеешься? Говоришь так, будто это так просто. А это совсем не просто!»

– Мы тоже прошли через это, – вот что сказал он. И добавил: – Пройдут и твои экзамены. Это ничего!

Я снова раздосадовался. Скажут какую-нибудь фразу – и думают, будто изрекли всю мудрость на свете. Душа моя снова запротестовала. И я думал в негодовании: «Ну, как же ничего, отче! Тогда иди ты на экзамен, если это ничего! Накладываешь себе тут плавно краски, рисуешь, а мне говоришь: “Это ничего!” Я весь задыхаюсь, а ты смотришь на это так просто».

Потом, когда я уже поступил в университет и успокоился, увидев, что поступил, когда воспрял духом и обрадовался, – тогда я сказал: «А в конце концов, этот монах был прав. Тогда он так просто сказал мне, что это пройдет. И действительно, всё прошло».

И вот сегодня я говорю тебе, мой друг: всё будет хорошо. Имею ли я в виду, что ты пройдешь? Да, я верю, что ты пройдешь! И на следующий вопрос, который ты задашь, снова отвечу тебе: да!

– Поступлю ли я туда, куда хочу?

– Да, ты поступишь туда, куда хочешь.

Ведь надо не просто поступить куда-то. Вопрос в том, чтобы поступить именно туда, куда хочешь, чтобы потом радоваться до глубины души. Если хочешь на такой-то факультет, чтобы ты поступил на него. И в том городе, который предпочитаешь. Об этом молюсь за тебя. Потому что чувствую, что ты этого заслуживаешь. Ты ведь так трудился, приложил столько усилий, сделал всё, что мог.

Стресс очень выматывает тебя и всё в твоих глазах рисует в черных и мрачных тонах

Стресс очень выматывает тебя и всё в твоих глазах рисует в черных и мрачных тонах. А ты ведь читал и восполнил свои пробелы. И за эти дни, которые остаются, сколько их там остается – недели, дни, месяцы? – я уверен, сделаешь самое лучшее, что только можешь. По системе. Не так ли?

Так что сядь, возьми себя в руки, составь себе план, засеки время; буквально положи перед собой таймер и скажи: «Пока не пройдут эти два часа, я не оставлю этот урок. Потом сделаю перерыв, сколько захочу: на полчаса, час. И опять буду читать». По два часа, по три. Каждый день.

Тебе нужна программа. Я хочу, чтобы ты достиг границ своих возможностей. Дошел до своего предела. Чтобы был близок к переутомлению, но не дошел до него. Не доведи себя до болезней на почве переутомления, не перейди своего предела.

Другими словами, если ты выдерживаешь еще, продолжай. Занимайся еще. Ведь мы говорим о важных экзаменах! Вопрос встает не о чем-то простом, не о каком-нибудь десятиминутном тесте. Мы говорим об экзаменах, которые решат твое будущее, к лучшему или худшему. Ты сейчас 18-летний ребенок, молодой человек, да хоть бы и студент, ты всё равно еще молодой человек, и твое будущее решится на этих экзаменах.

Чтобы ты понял: сегодня я богослов, и это решилось тогда, одним июньским днем, когда я явился на экзамен: в 1987-м, 1988-м году, – тогда это было. Этот день, это лето решили мое будущее. Сейчас я живу, тружусь, и мне за это что-то платят. За то, что началось тогда. И это очень важно.

Если хочешь добиться чего-то в этой страшной конкуренции, надо бороться всеми силами

Поэтому надо сделать со своей стороны всё. Если хочешь поступить, надо. Не надо делать этого через силу. Но если хочешь поступить – надо. А если не хочешь – брось всё это. Закрой книгу, включи телевизор, закажи себе шашлычок, сходи прогуляйся, не делай ничего. Но если хочешь добиться чего-то в этой страшной конкуренции, существующей сегодня, надо бороться всеми силами. Я сказал «конкуренция», а в действительности в нашу эпоху идет безжалостное состязание и соперничество. Один другого готов съесть.

Смотришь, как задают вопросы детям по телевизору, когда показывают разные игры. Спросят:

– Ты считаешь, что ты победишь и ты – самый лучший?

Они отвечают:

– Да!

Потому что если скажут «нет» и начнут говорить: «Знаете, я не самый лучший. Другие лучше меня. Я не думаю, что смогу добиться успеха»… Если скажешь такое, ты вылетишь из игры и из состязания. Надо быть самым лучшим. И говорить это, доказывать, проникнуться этим, поверить в это и сделать невозможное возможным, чтобы добиться успеха.

Если считаешь это безумием, ты, наверное, будешь прав. Но только другого выхода нет. Если только найдешь какое-нибудь альтернативное решение и станешь заниматься чем-нибудь другим по жизни. Не всем же обязательно учиться в вузе.

Но что я такое говорю тебе? Ты дошел до этого момента и готовишься к экзаменам! Так что продолжай начатую борьбу. Если уж ты столько трудился, то отдай теперь всё до конца. Если уж окунулся в этот образовательный процесс, то сделай самое лучшее, что только можешь. Другого выхода нет.

Когда я учился в выпускном классе лицея, со мной реально произошло то, что иногда советуют в качестве радикальной меры: «Протри штаны и стол, читая книги». Это и свершилось. У меня был канцелярский стол, обитый тканью, под которой была мягкая подкладка. И вот когда закончился год, я увидел, что ткань эта расползлась. Пришлось менять ее. Я отнес его в мебельную мастерскую, и обивку заменили на новую.

Весь тот год я часами сидел за ним. Превратил дом в сущий исихастирий^[1]. Не давал родителям пригласить кого-нибудь в гости. Запретил маме водить приятельниц по утрам, чтобы выпить кофе. Всё время делал замечания: «Пожалуйста, не разговаривайте громко, вы же сами себя не слышите! Сделайте тише телевизор! Дайте мне поспать! Не шумите! Не хлопайте дверями!..» А отчего всё это? Оттого что я целиком отдал себя тому, что делал. Надо отдать всё. Всё.

А сказать тебе еще кое-что? Если хочешь расслабиться и жить получше, сделай это потом. Сначала попади, куда хочешь, а потом уже живи как хочешь. То есть сейчас пройди через это безумие с экзаменами, а потом уже расслабляйся. Потом делай свою жизнь тихой и спокойной.

Иначе не бывает. Вся эта история – это поезд. Сумасшедший поезд: если не запрыгнешь в вагон, и поезд тронется, а ты останешься – всё! Ты отстал.

Это не идеально, знаю. Но поскольку мы живем на этой планете, а не в каком-нибудь райском уголке, где успеха добиваются и поэты, и натуры, витающие в облаках, цветах, красках и грусти, то надо погрузиться в эту безумную процедуру хоть на несколько лет своей жизни. А потом уже мы расслабимся и будем делать то, что нам нравится.

Приведу тебе в пример себя. Хочешь? То, чем я сейчас занимаюсь по жизни: передачи, беседы, литургии, школа, уроки, – всё это доставляет мне удовольствие, и я этим наслаждаюсь. Не испытываю никакого давления со стороны. Хочу и делаю это. На самом деле я доставляю себе удовольствие этим. И мое удовольствие одновременно является моей работой. Но чтобы достигнуть этого, когда удовольствие и работа у меня совпадут, и хобби станет моей работой (представь себе: я получаю зарплату за свое хобби!), я начинал с определенного принуждения себя; принуждая себя, выполнял те занятия, которые меня сильно выматывали и, вообще говоря, были не из приятных.

Ты понимаешь это? То есть тебе обязательно будет приятно. Но только это приятное чувство становится более полным на следующем этапе. На первом же этапе ты заставишь себя делать монотонные, досадные, отягчающие, угнетающие дела, которые тебе вообще не по душе, наверняка. Но что делать? Другого выхода нет. Если ты надумал что-нибудь другое, то сделай это, попробуй.

Итак, ты понимаешь, о чем я говорю. Делай, что можешь, и добьешься успеха. Верю, что ты добьешься. Увидишь. Бог любит тебя.

И скажу тебе кое-что еще: та истина, которую я высказал сегодня, что Бог любит тебя, – ты в нее поверь.

(Продолжение следует) Перевела  с  болгарского  Станка  Косова   https://pravoslavie.ru/117144.html