«Русской свечой» называют самое высокое церковное здание Иерусалима — колокольню Спасо-Вознесенского православного монастыря на Елеоне. Ее видно из любой точки Святого града, и по ней ориентируются многочисленные паломники. Русской свечой, осветившей жизненный путь многих людей, стала и настоятельница этого монастыря игуменья Тамара (Короченцова) — русская великая княжна Татьяна Константиновна Романова.
Жить верой
Татьяна Романова была дочерью великого князя Константина Константиновича, вошедшего в русскую культуру как поэт под псевдонимом «К.Р.». Великий князь был личностью незаурядной: георгиевский кавалер, главный инспектор высших военных училищ, «отец всех кадет» и президент Петербургской Академии наук. Был поэтом и драматургом, перевёл шекспировского «Гамлета» и написал библейскую драму «Царь Иудейский», оставшуюся незавершенной. Но главное — Константин Константинович был глубоко верующим человеком и с юности мечтал о монашестве. Он обратился с просьбой о пострижении к своему двоюродному брату императору Александру III, но тот ответил: «Если мы все, Костя, уйдём в монастырь, кто тогда будет служить России?» Спустя несколько лет великий князь побывал на Афоне, где снова выразил желание стать монахом, но один святогорский старец сказал, что его ждет иная служба, однако со временем Господь благословит это благое намерение. Пророчество исполнилось на старшей дочери Константина Константиновича Татьяне.
Когда 23 января 1890 г. супруга великого князя родила долгожданную дочь, счастливый отец пожертвовал для храмовой иконы св.мч. Татианы золотую лампаду, а в крёстные матери пригласил великую княгиню Елизавету Федоровну. Отец любил всех своих девятерых детей, но особенно — старшую дочь, которую домашние называли величественно — Татианой. Она была очень похожа на отца — так же поэтична, музыкальна, серьезна. Девочка слегка картавила и поэтому говорила мало. Как и отец, она с самого детства тайно вздыхала об иноческой жизни.
Дети великого князя получили строгое воспитание: никакой роскоши или баловства. Кроме того, «дети в семье Романовых должны были привыкать терпеть все сложные условия приемов, церковных праздников, долгих поездок, шествий под палящим солнцем или дождем, перемещений в толпе и давке, ношения не слишком удобной одежды, положенной по протоколу» .
Отец стремился сделать их настоящими русскими людьми, поэтому «первым нашим языком был русский, и няни у нас были русские, и все у нас было по-русски», — вспоминал брат Татьяны Гавриил. Чтобы привить детям любовь к земному Отечеству великий князь Константин Константинович вместе с ними много путешествовал по древним русским городам и монастырям.
Дети великокняжеского семейства жили и дышали верой: не пропускали ни одной воскресной службы, досконально знали церковный устав и, главное, находили большое утешение и радость в горячей и искренней молитве ко Господу. Татьяна особенно любила образ Феодоровской иконы Божией Матери, перед которым часто зажигала свечу. На большие церковные праздники для детей не было лучшего подарка, чем Евангелие и духовные книги. В петербургский Мраморный дворец, где жила семья, часто наведывался из Кронштадта всеми любимый батюшка — отец Иоанн Сергиев и, благословляя детей, гладил по головке и приговаривал: «Вот это благочестивые дети, хорошие детки». Впоследствии трое из этих детей стали святыми мучениками.
Грузинский князь
Склонная к созерцанию, Татьяна с удовольствием проводила время в тихом подмосковном имении Осташево, где великокняжеская семья жила по нескольку месяцев. Она много читала, музицировала и постоянно молилась. Но именно здесь, на живописных берегах неспешной речки Руза неожиданно для самой себя 20-летняя Татьяна изменила своей мечте о монашестве. Она встретила того, кто смог своим благородством, тонкостью и глубиной натуры совершенно покорить ее сердце. Грузинский князь Константин Александрович Багратион-Мухранский был корнетом кавалергардского полка и сослуживцем брата Татьяны Олега. Восхищенный князь, сравнивая девушку с царицей Тамарой, не скупился на комплименты — такой же «сосуд мудрости, солнце улыбающееся, тростник стройный, лицо лучезарное». До времени их роман сохранялся в строжайшей тайне, и только преданному Олегу было доверено исполнять роль «сердечного почтальона».
Когда наконец Багратион попросил у Константина Константиновича руки его дочери, для великого князя это оказалось полной неожиданностью. Как могла Татьяна, его любимица, задушевные беседы с которой он так любил, скрыть от отца свои чувства? К тому же эти отношения могли привести только к неравному браку: Татьяна — член императорской фамилии, троюродная сестра государя, а Багратион, несмотря на древность своего рода, к правящему царскому дому не принадлежал. «Император никогда не даст согласия на ваш брак. Ты рождена для другого!» — отрезал отец.
Быть вместе
Багратион был немедленно сослан в Тифлис и поползли зловещие слухи о том, что его отправят в Персию в составе русского казачьего конвоя. Татьяна от горя слегла на несколько недель: у неё обострилась хроническая боль в спине. Чтобы подлечить и успокоить дочь, великий князь отправил её в Крым к тетке императрице Марии Федоровне. Но и здесь Татиане легче не стало. Чтобы отвлечь племянницу от мрачных мыслей вдовствующая императрица подарила ей книгу Н.Марра «Царица Тамара, или Время расцвета Грузии». Проглотив ее за одну ночь, Татьяна вдруг ясно поняла, чтό надо делать. Невозможное людям — возможно Богу! И она стала молиться святой царице Тамаре — с полным упованием и невозвратной надеждой.
Через год императрица Мария Федоровна, видя постоянство Татьяны и её решимость идти до конца, обратилась к своему сыну императору Николаю II с просьбой вернуть в Россию Багратиона и пересмотреть порядок заключения морганатических браков. Приехавший в Крым повидать дочь великий князь Константин Константинович увидел в её глазах столько счастья, что вынужден был смириться. 1 мая 1911 года в день памяти святой царицы Тамары состоялась помолвка великой княжны Татьяны Константиновны Романовой и грузинского князя Константина Александровича Багратиона-Мухранского.
Татиана подписала отречение от своего права на российский престол и 24 августа в Павловске состоялась долгожданная свадьба. В день венчания счастливая Татьяна была удивительно хороша в своем длинном платье, расшитом серебром. Словно высокая белая свеча, стояла она на венчании, и её лучистые глаза сияли ярче, чем бриллианты диадемы в волосах.
Вдова и сирота
Ровно через год у четы Багратионов родился сын Теймураз, затем — дочь Наталья.
А спустя три года после свадьбы, в августе 1914-го жизнь рухнула. Муж и пять братьев Татьяны ушли на фронт. Брат Олег, любимец отца и талантливый поэт, первым пал на поле брани. Умирая, он сказал: «Я так счастлив, так счастлив. Это нужно было. Это поднимет дух. В войсках произведет хорошее впечатление, когда узнают, что пролита кровь Царского Дома». 19 мая 1915 г. под Львовом геройски погиб Константин Багратион. Князь-кавалергард добровольно перешел в пехоту, когда там не стало хватать людей. «При атаке неприятельской позиции, увлекая своим примером нижних чинов, с беззаветным мужеством, он первым ворвался в окоп и был убит». За свой подвиг Константин Александрович Багратион-Мухранский был посмертно награжден Георгиевским крестом. Татьяна похоронила мужа в фамильной усыпальнице грузинского собора Светицховели. Она скупила все цветы, продававшиеся в Тифлисе в этот день.
…А через два дня пришла телеграмма о смерти великого князя Константина Константиновича.
Оставшись без мужа и без отца, с двумя малыми детьми на руках, она думала о том, где взять силы, чтобы жить дальше. Невольно вспомнилось то прекрасное путешествие по древним волжским городам, которое воодушевило семью в далеком 1908 году. Уповая на Божие милосердие, Татьяна стала ездить по храмам и монастырям. В Оптиной Пустыни она сподобилась утешительной беседы одного из духоносных монахов, подарившего ей «Молитву оптинских старцев». В Москве встречалась со своей любимой «тетей Эллой» — Елизаветой Федоровной, поднимавшей тогда Марфо-Мариинскую обитель.
Укрепленная Божией благодатью, Татьяна решила всецело посвятить себя делам милосердия. В Тифлисе она участвовала в создании военного госпиталя и санитарного кавказского эшелона, который возглавила ее свекровь княгиня Нино Багратион. В Крыму вместе с императрицей Александрой Федоровной посещала санатории для туберкулезных больных. В родовом Мраморном дворце Петербурга развернула военный лазарет, а в Павловске Татьяна Константиновна основала свой именной — Татьянинский — госпиталь.
Не суждено
Пришедшие к власти большевики арестовали практически всех членов Царской фамилии, в том числе, трех братьев Константиновичей — Иоанна, Константина, Игоря и великую княгиню Елизавету Федоровну. Чтобы спасти своих детей, Татьяна вместе с дядей Дмитрием Константиновичем Романовым уехала в Вологду, подальше от обезумевшего Петрограда. Дядя Дмитрий был совершенно одинок, в племянниках души не чаял и всячески оберегал, хотя сам был очень болен. Но через полтора года почти слепого старика большевики расстреляли в отместку за убийство Карла Либкнехта и Розы Люксембург.
Татьяна вновь осталась одна. Тогда адъютант покойного дяди Александр Васильевич Короченцов, давно и преданно любивший Татьяну, взял на себя заботу о ней и ее детях. С величайшим трудом им удалось вырваться за границу, куда пришло страшное известие о том, что в Екатеринбурге казнена вся Царская Семья, а в алапаевской шахте мученически погибли дорогие братья и любимая крестная.
В Швейцарии отношения Татьяны Константиновны и Александра Васильевича были узаконены: их тихая свадьба состоялась 9 ноября 1921 г. Но Татьяне вновь не суждено было стать счастливой женой. Через три месяца полковник Короченцов умер от дифтерита.
Поселившись в Женеве, Татьяна Константиновна всю себя посвятила детям. Теймураз пошел по стопам отца и стал военным. Со временем он возглавил Палестинское русское общество, много занимался благотворительностью и обосновался в Нью-Йорке. Дочь Наталья унаследовала от деда литературный дар и вместе с мужем британским дипломатом и поэтом Чарльзом Хепберн-Джонстоном переводила на английский язык Пушкина, Лермонтова и Тургенева. Их перевод «Евгения Онегина» с полным сохранением «онегинской строфы» до сих пор считается одним из лучших. К сожалению, ни сын, ни дочь не подарили Татьяне Константиновне внуков, и эта линия Царского Дома Романовых пресеклась.
На Святой Земле
За границей Татьяна Константиновна всё свободное время посвящала чтению духовных книг и посещению богослужений в женевском храме Воздвижения Креста Господня, где много лет была старостой. Она часто беседовала с духовенством, особенно, с глубоким молитвенником и хранителем духовного делания митрополитом Анастасием (Грибановским), укрепившем в ней давнее желание уйти в монастырь. В 1946 г. Татьяна Константиновна приняла монашеский постриг с именем святой царицы Тамары. Вскоре ее направили в Иерусалим, и 5 лет монахиня Тамара провела в Гефсиманской общине рядом с храмом св. Марии Магдалины, который построили ее венценосные родственники, и куда был перевезен прах любимой крестной Елизаветы Федоровны.
В 1951 г. монахиню Тамару (Короченцову) назначили игуменьей русского Вознесенского монастыря на Масличной горе. Время для монастыря было очень тяжелое. После арабо-израильской войны он практически лежал в руинах, и 120 престарелых монахинь бедствовали, лишенные самого необходимого. Мудрая настоятельница начала с восстановления порядка богослужения: службы в монастырском храме стали совершаться по полному чину, с усердием и благоговением. Со временем сформировались два прекрасных церковных хора. Спокойная и доброжелательная игуменья смогла сплотить сестер общими послушаниями и совместной трапезой. В монастыре построили больницу, большую трапезную, золотошвейную мастерскую. За 20 лет игуменья Тамара смогла привести обитель к духовному процветанию и экономической стабильности.
Всех любившая и всеми любимая
Многих на Святой Земле притягивало имя игуменьи Тамары как наследницы русского Царского Дома, и она, благодаря своей решимости, мужеству и духовному благородству смогла завоевать монастырю непререкаемый духовный авторитет. Вознесенская обитель стала временным местом пребывания начальника Русской Духовной миссии, и ее взял под свою опеку Международный Красный Крест.
Несмотря на высокое происхождение, матушка Тамара отличалась необычайной простотой и доступностью. Говорят, что по примеру оптинских старцев, она не пользовалась столовым прибором и вкушала еду только ложкой. Беззаветно любя детей, могла играть с ними, сидя на полу или под столом. Матушка много читала и благословляла своих сестер браться за книги аввы Дорофея и святителя Игнатия Брянчанинова, «чтобы душой, умом и сердцем подыматься, а не опускаться». На столике в ее келье всегда лежал томик стихов отца, и сестры знали, что для их любимой настоятельницы нет лучшего подарка, чем разученные наизусть стихи русского поэта К.Р.
По общему мнению, матушка Тамара была «воплощением благородства, любви и смирения» и смогла привлечь к монастырю много православных людей. Она имела от Господа удивительный благодатный дар воспитывать любовью, никогда ни с кем не споря и не делая замечаний. Настоятельница русского монастыря была тем человеком, к которому приходили со слезами скорби, а уходили со слезами радости. Матушка, «всех любившая и всеми любимая», стала для своих монахинь и для многих мирских настоящей «русской свечой». Её несокрушимая вера и покорность воле Божией вселяли уверенность в святости Божьего промысла.
В праздник Успения Божией Матери 28 августа 1979 года после тяжелой болезни игуменья Тамара мирно отошла ко Господу. Но свеча веры, которую она зажгла в сердцах многих и многих людей, не погасла: когда праведник уходит, свет его остается.
Из книги Татьяна Грудкиной
«ЖИЗНЬ КАК ЖЕРТВА: НРАВСТВЕННЫЙ ПОДВИГ РУССКОЙ ЖЕНЩИНЫ» http://slvf.ru/русская-свеча/