В юности она была настоящей русской красавицей: брови соболиные, очи соколиные, русая коса до пояса. При этом высокого — богатырского — роста, статная, видная и необычайно сильная: в крестьянской работе не знала ни отдыха, ни усталости. Такая могла и коня на скаку остановить, и в горящую избу без страха шагнуть. А вошла в историю как легендарная воительница, глава крестьянского партизанского отряда. Великое народное горе вложило оружие в женские руки, придав им силу, дотоле невиданную.

Замужем за старостой
Точная дата и место рождения Василисы Кожиной неизвестны. Однако большинство историков сходится во мнении, что она жила в одной из деревень Сычёвского уезда Смоленской губернии и на момент войны с Наполеоном ей было около 35 лет. Василиса была замужем за сельским старостой и имела пятерых детей. Её муж Максим Петрович Кожин был человеком тихим и смиренным, спиртного в рот никогда не брал, и был много уважаем односельчанами за свое незлобие и доброе сердце. Рассудительная Василиса, которую почтительно называли умной головушкой, помогала мужу править его хлопотливую и ответственную должность. Она глубоко уважала своего супруга и никогда над ним не превозносилась, искренне почитая главой и своей семьи, и всего села.
Молодая старостиха не любила праздных разговоров и резко пресекала уличные сплетни и пересуды. Благодушно сносила ворчание свекрови  и целый день напролёт хлопотала по хозяйству: коровы, козы, куры — всё требовало её постоянного пригляда да присмотра.

Черные дни
Наступило лето 1812 года. И в одночасье светлые будни превратились в черные дни: грянула война. Словно дикие варвары «просвещенные европейцы» разбойничали на русской земле: врываясь в города и сёла, отбирали и увозили хлеб и скот, убивали непокорных жителей, сжигали дома и целые деревни, оскверняли храмы Божии, оставляя после себя дымящийся гарью чёрный след. Нестерпимый бабий вой и детский плач тяжёлой тучей повисли над Россией.
Чёрным вихрем молва о бесчинствах французов пронеслась и по старой смоленской дороге. До смерти напуганные зверствами иноземцев, крестьяне считали их чудовищами о семи головах. «Пришел нам конец, православные, — стенали они, — нечистой силы видимо-невидимо прет на Москву. Все подчистую разоряют, души христианские губят. Наступило антихристово царство!»
В середине августа, в разгар полевых работ разразилась гроза: большой отряд фуражиров саранчой налетел на Сычёвский уезд. Староста Максим Кожин был убит, а село разграблено. Когда односельчане совершенно растерялись и опустили руки, вперёд решительно выступила вдова старосты. Удивительная женщина, она смогла переплавить личное горе в мужественное заступничество за односельчан. «Чего нам бояться? Семи смертям не бывать, а одной не миновать. Ограбили — еёе не разорили. Остался у нас и хлеб, и скот. Надо за ум браться: как горю подсобить. С нами Бог! Не дадим проклятым нехристям поганить землю русскую!» На сельском сходе было решено отправить женщин, детей, стариков и оставшуюся скотину в лес. Со слезами расставалась Василиса со своими малыми детками и престарелыми родителями: Бог знает, суждено ли снова свидеться?

Мышеловка

Старостиха предложила хитроумный план, как отомстить французам: «Не я говорю — горе наше говорит. Ничего, ужо они у нас попляшут!» Закипела работа: собрали все вилы, топоры и косы, сгребли сено и наварили побольше хмельного пива.
Когда деревня опустела, Василиса поставила часового на церковную колокольню, а сама заняла наблюдательную позицию на высоком густом дереве. На несколько часов воцарилась мёртвая тишина — ни собачьего лая, ни петушиного крика… И вдруг — грянул набат!..
Первое, что увидели французы, войдя в село, была молодая красивая женщина, которая с поклоном вынесла на расшитом рушнике свежий каравай. А вслед за тем отворилась дверь в самую большую избу, где накрытый стол ломился от аппетитных деревенских яств, а пиво лилось рекой. Опешившие поначалу французы быстро сообразили, что это, должно быть, русские мужики радуются свободе от помещиков, которую им даровал император Наполеон. До поздней ночи гуляли басурмане: так плясали, что иконы со стен падали. А когда все захмелели и уснули, Василиса приказала запереть все двери и окна, обложить дом соломой и пустить «красного петуха». Как глупых мышей, поймала она в западню восемнадцать французов. Ни один живым не ушел, никто расплаты не избежал.

Война народная

Объезжая верхом окрестные деревни, молодая предводительница стала открыто призывать народ к партизанской войне. Повсеместно крестьяне начали преследовать французов, и как только у тех ослабевала бдительность, рубили солдат и крушили обозы, лишая неприятеля продовольственных запасов. Они нападали неожиданно в тыл, делали засады на дорогах, рубили и жгли лес у них на пути, загоняли противника в болота и топили целыми отрядами. Сначала у мужиков были только топоры, косы да самодельные охряпники и ошарашники, а потом появились ружья, сабли и пики, добытые у французов. Многочисленные вылазки очень скоро приняли размах народной войны. Партизанские отряды возглавляли, в основном, простые крестьяне, но и офицеры царской армии не остались в стороне. Знаменитому гусару Денису Давыдову пришлось даже отпустить бороду и надеть мужицкий армяк, чтобы партизаны приняли за своего.
Василиса Кожина стрелять не умела и саблей не владела, а вот своими привычными деревенскими вилами наносила удары такой страшной силы и точности, что приводила врагов в мистический ужас. Летучий отряд Василисы нападал на ненасытных фуражиров и алчных мародеров, прозванных в народе мироедами. Женская хитрость и храбрость сделали свое дело: партизанский отряд Кожиной быстро разрастался — сначала было восемь человек, а вскоре уже тридцать. И в одном только Сычёвском уезде убитыми и пленными французы потеряли более четырех тысяч человек.

Чтобы было сподручней следить за неприятелем, старостиха Василиса обрезала свои косы и переоделась во французский мундир. Она совершала бесстрашные вылазки в самую гущу врагов и собирала данные о расположении и численности французских войск. Говорят, что именно по её наводке в разгар бородинского сражения казаки внезапно напали на арьергард неприятеля и на время оттянули на себя его силы, дав возможность передовым русским отрядам подкрепиться резервом.

На милость образца нет
Холодной промозглой осенью разграбившие Москву французы стали отступать. Отрезанный от дороги на Калугу, Наполеон был вынужден возвращаться по опустошенной старой смоленской дороге, где невозможно было ни добыть провизию, ни найти укрытие от непогоды — всё было сожжено. И еще недавно грозная и бравая, его армия в одночасье стала жалкой и трусливой. А гордые французские шевалье, побираясь по русским деревням, превратились в ободранную шваль.
Деморализованные французы стали толпами сдаваться в плен, и большие партии поверженного неприятеля препровождались партизанами вглубь России. Видя моральное поражение врагов, отряд Василисы Кожиной прекратил их уничтожение и стал брать в плен. Сама храбрая воительница несколько раз в одиночку конвоировала пленных, имея в руках только свои страшные вилы. Один француз посмел было воспротивиться её власти, но тотчас же был заколот недрогнувшей женской рукой. Однажды когда Василиса одна вела под конвоем двести человек, ей повстречался знаменитый казачий атаман Матвей Иванович Платов, изумившийся тому, как беспрекословно подчинялись женщине пленные французы. Похвалив её за смелость, он подарил серебряный червонец «на платок». Василиса возразила, что платок ей теперь ни к чему, а вот малым ребятам на гостинец она, пожалуй, возьмёт. Ныло, ныло материнское сердце о детях, да только некому было излить свою тоску.
В другой раз на этапе один из пленных французов упал от изнеможения. Дрогнуло сердце суровой воительницы, пожалела она голодного и обессилившего человека: пленённый — уже не враг. Склонилась над умирающим и влила ему в рот несколько капель водки из своей фляжки, а на ближайшей станции велела отогреть и накормить, отдав все деньги, подаренные Платовым.

Поклон от Кутузова

Однажды на дороге к Смоленску Василиса неожиданно наткнулась на французский дозор и попала в плен. Переодетую в мужское платье женщину допрашивали с пристрастием, как шпионку, но ничего не добившись, приговорили к повешению. Ночью в подвале, где содержались еще семеро русских пленных, бесстрашная Василиса составила дерзкий план побега. Когда пожилой француз передавал пленным еду, его оглушили, оттащили от двери, выбрались из подвала, схватили по березовому полену для обороны и бросились врассыпную. В ту же ночь все восемь человек благополучно пробились к своим, а на следующий день русские войска начали штурм Смоленска.
Так с армией Кутузова Василиса дошла до самого Вильно, где её свалила тяжелейшая простуда. Пролежав несколько недель в лазарете, она, наконец, вернулась домой, где родные уже не чаяли ее увидеть. Особенно были рады дети, не видевшие мать более полугода. Слава Богу, все были живы и здоровы. Вернувшиеся из леса односельчане стали быстро налаживать хозяйство, и скоро жизнь пошла по-прежнему.
Прошёл год. И вот однажды в Сычёвке появился иностранец, который на ломаном русском языке стал описывать приметы Василисы Кожиной. Это был тот самый пленный француз, которого она спасла от смерти. Он вручил ей кошелек с деньгами как благодарность из Парижа от своей молодой жены и маленького сына. А еще через несколько дней старостихе поступило предписание явиться в Москву к самому Кутузову. Не без робости вошла смелая женщина в кабинет главнокомандующего, а тот, вручая народной героине медаль и пятьсот рублей серебром, низко поклонился ей как самой России-матушке.

Былинная Василиса
Имя Василисы Кожиной овеяно легендами и преданиями, и подчас трудно разобраться, что в них — правда, а что — нет. Мало документальных свидетельств, но сильна благодарная народная память.
Страшное это было время — 1812 год. Уже покорённая французским языком, Россия оказалась на грани порабощения французским оружием. И тогда вся огромная страна, как один человек, встала на защиту Родины. Дворяне и крестьяне, генералы и солдаты, мужчины и женщины, — все взяли в руки оружие. И поражённая Европа увидела, как из огня Отечественной войны, словно сказочная птица Феникс, восстала непобедимая былинная Русь. И в сонме русских богатырей духа явилась Василиса Кожина — Василиса Прехрабрая, «принадлежавшая к тем женским натурам, которые в мире составляют большую редкость, появляются раз в столетие и известны в истории как великие героини».

Из книги Татьяны Грудкиной «ЖИЗНЬ КАК ЖЕРТВА: НРАВСТВЕННЫЙ ПОДВИГ РУССКОЙ ЖЕНЩИНЫ» http://slvf.ru/василиса-прехрабрая-василиса-кожина/